Все еще слышались нерегулярные выстрелы. Я больше не слышала, чтобы Кристоф кричал. Эта мысль послала через меня горячий комок вины. Толстый, черный дым с усилием поднимался в небо.
— Дрю, — изорвано повторял Грейвс. — Дрю. Господи! Дрю!
— Хм, — я не знала, что сказать. Клыки, ноюще чувствительные, все еще были выпущены наружу. — Грейвс, — или мне стоит называть тебя Эдгар? Тонкий пузырь истерического смеха хлынул в меня; в итоге я хрипела, что превратилось в серию потускневшего от дыма кашля.
— Господи! — его трясло? Я не могла сказать, потому что превратилась в грязь. Я могла без проблем лежать там и ожидать утра.
Не считая того, что становилось холодно, и мы не могли остаться здесь.
— Грейвс, — слово заскрежетало по жажде крови, дрожа на конце неба. Больше не было сладкой опасности; почему в этот раз она подвела меня? Становление избавилось от нее?
Побеспокоишься об этом позже, Дрю.
Он обнял меня еще сильнее.
— Господи! Господи!
Я снова закашляла.
— Надо. Убираться. Грейвс. Нам надо убираться отсюда.
Что-то зашуршало в зеленой зоне, под обратным порывом огня. Грейвс напрягся, и утомленное раздражение проникло в меня. О, Господь, теперь что? Становись в очередь, в эту ночь с меня хватит!
Но нам действительно надо было идти. А кто-то находился в кустах.
Тень нависла над нами, оранжевый свет отражал странную форму его радужек глаз, потом он присел. Сажа размазалась по его лицу, его длинные, жирные волосы подпалились, на нем не было обуви. Он толкнул меня в плечо длинными, бледными пальцами, и счастливая усмешка осветила его грязное лицо.
— Бах! — прошептал Пепел. Белые зубы вспыхнули точно так же, как полоса скунса в его волосах.
— Святое дерьмо! — каждая мышца в теле Грейвса превратилась в камень. — Что за...
— Это Пепел, — казалось, я устала до смерти. Было тяжело говорить. — Нам нужно убраться отсюда. Только нам.
— Бах! — повторил Пепел и снова толкнул меня в плечо, как собака.
Я кивнула, опустив и затем подняв подбородок. То влажное, на чем мы лежали, просочилось в мои волосы.
— Бах, — согласилась я устало. — Поможешь мне встать? — я освободила руку, и его тонкие, сильные пальцы переплелись с моими.
— Он изменился? — Грейвс медленно встал на ноги. Он не потрудился отряхнуть плащ. — Здорово!
Я осмотрела себя. Никаких кровотечений, только боль. Ребра с левой стороны казались достаточно нормальными, не считая того, что они болели, как сумасшедшие ублюдки. Глыба тепла во мне от крови Анны ушла, а ее шепот внутри головы поблек до призрачного бормотания, как если бы я только что очистила дом, полный призраков, и слышала эха. Моя сумка и малайки лежали на земле.