— Мне хватало, — веско пристукнул кулаком по столу Три, — про остальных не знаю, не спрашивал. Но вряд ли Олэан лишь тут кормился. Скорее уж ему наши медяки только на закуску шли.
— Кто вас сверху покрывал?
— Капитан, ты головой нигде не бился? — скептически поинтересовался оборотень, предварительно одарив Росса долгим взглядом. — Меня с ним или с ними не знакомили. Да и предложи — откажусь. Меньше знаешь — крепче спишь.
Алекс кивнул, будто соглашаясь.
— Олэана когда в последний раз видел?
— Да уж недели две тому, — пожал плечами Полбутылки, — срок ещё не подошёл. Вот дней через десять должен появиться. Могу маякнуть.
Росс снова кивнул, упорно глядя на трость, которую крутил между ладонями.
— Значит, поступим мы следующим образом, — велел глухо. Просто к тошноте ещё и головная боль присоединилась — затылок свинцом налился. — Бери лист и пиши.
— Чего писать?
Оборотень и не думал спорить, словно заранее к такому исходу готовился. Деловито опрокинул ещё один стакан, пододвинул к себе чистый лист, чернильницу, перо взял — ну просто прилежный ученик.
— Письмо. Анонимное, — едва заметно скривился альв. — В полицию. Мол, больше не можешь смотреть, как руководство комиссии злоупотребляет своим служебным положением. Совесть тебя замучила.
— Это называется донос…
— Значит, пиши донос! — сорвался-таки, повысил голос. Нервы в последнее время ни к демону. Но в руках себя всё равно держать нужно. — Документы, подтверждающие факт мошенничества, прилагаешь. Давно начал подозревать, что директор захочет скрыть следы своей деятельности. Поэтому ты хранил компрометирующую отчётность у себя дома.
— Кто б мне это позволил, — буркнул Три, послушно строча.
— Вот такой ты хитрый, — порадовался за бывшего подчинённого альв. — Факт пожара подозрения подтвердил. И ты не желаешь, чтобы злоумышленники ушли безнаказанно. Дату и подпись можешь не ставить. Хотя нет, поставь. Пойдёшь свидетелем. Так делу быстрее ход дадут.
— Спасибо, — косясь в сторону, поблагодарил оборотень, протягивая Россу исписанный лист, — показания я дам.
Алекс ничего отвечать не стал. Сложил бумагу вчетверо, сунул во внутренний карман и больше ни слова не говоря, вышел. Вроде бы опять правильно поступил. И проблему решил, и официальный ход делу смог дать. Ну а Три… Не сажать же сослуживца, пусть и бывшего, за решётку! Не так уж сильно он и виноват.
А на душе всё равно маятно.
* * *
До семи вечера Каро металась: чистила единственное платье, в котором не стыдно в публичное место выйти, надраивала туфельки, мыла волосы. Вспомнила даже, что девушки в пансионате перед свиданием лицо мазали смесью желтка и постного масла. Зачем это делать нужно, тега понятия не имела. Но раз опытные советуют…