Она боялась встречи, однако не могла себе представить, что эта встреча не состоится. Ей необходимо было объясниться с ним. Казалось, от объяснения зависит вся жизнь. Наконец она услышала Димин смех и, мгновенно облившись ужасом дурного предчувствия, осторожно отправилась на звук, как крыса на дудочку Крысолова.
Дима болтал с коллегой в пустой аудитории. Дверь была открыта, его веселый голос разносился по коридору. Соня прислонилась спиной к стене, на мгновение закрыла глаза, призывая мужество, и заглянула в проем двери.
– Дим, – позвала она, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно, – можно тебя на пару минут?
Коллега подмигнул Соне.
– Вот любовь! Только расстались – и уже соскучились, – сказал он. – Ладно, я пошел. Воркуйте, счастливцы.
Соня остановилась и смотрела на Диму молча. «Не уходи! – про себя умоляла она. – Будь со мной, – заклинала беззвучно. – Будь со мной! Ты другой такой не найдешь». Он тоже молчал, надеясь, что разговор у нее сугубо деловой, рабочий какой-нибудь, а о личном они вроде уже все сказали друг другу.
– Дим, – прошептала Соня, подходя, – не может быть, чтобы ты вчера серьезно… Я не верю.
– Соня, – пробормотал он, страдая, – я серьезно. Ну… у меня все прошло. Ну что я могу поделать?
– Дима, – Соня пыталась говорить спокойно, надеясь быть убедительной, – Дима, ну сам подумай, мы четыре года вместе. Мы же не просто так. Все говорят – созданы друг для друга… Дима! Ты же совершаешь ошибку… – Голос срывался из-за спазмов в горле, Соня давила подступающие слезы. Она хотела бороться до конца. – Это ошибка, Дима.
В общем, Соня сама совершала типичную ошибку покидаемой женщины – напрасно теряла лицо, пытаясь поправить непоправимое. Хотя для всякого не замороченного любовью очевидно, что это бессмысленно, что разлюбившему уже ничего не докажешь и не объяснишь. И что сам разлюбленный потом будет жалеть об этих минутах постыдной слабости, но изменить в прошлом ничего уже будет нельзя.
– Соня, – сказал он, собравшись с духом, – это все. Я полюбил другую девушку. Просто отпусти меня. И прости, если можешь.
Все это Дима выпалил залпом и потом еще, после паузы, добавил:
– Если хочешь, останемся друзьями.
Она опустила голову. Трудно было дышать, еще тяжелее видеть его.
– Я поняла, – выдавила Соня и, не поднимая глаз, выбежала из кабинета.
Для нее наступили черные дни. На работе все уже были в курсе – и это приносило ежедневные дополнительные стрессы. Смотрели кто вопросительно, кто соболезнующе. А то и прямо спрашивали, как она, не тяжело ли оттого, что Димка ушел. Пытались утешать, ругали Димку последними словами. Ее тошнило и от сочувствия, и от любопытства, вообще от всякого взгляда в ее сторону, от всякого разговора. Мечтала об одиночестве… В ответ на вопросы делала непонимающее лицо, реагировала пожатием плеч и отворачивалась. Или переводила разговор на другие темы.