— Милостивые господа, позвольте представить вашему вниманию нашего уважаемого сочлена Петра Алексеевича Кропоткина, — сказал секретарь общества.
Кропоткин взошел на кафедру и положил на пюпитр свою записку.
Он не открыл ее, не перелистнул ни одной страницы до самого конца доклада, длившегося почти три часа.
«Князь П. А. Кропоткин познакомил присутствующих со своими исследованиями ледниковых образований в Финляндии, приведшими его к тому убеждению, что все валуны, рассеянные на полях средней и северной России, доставлены туда из Финляндии ледниками, а не плавающими льдинами, как это большей частью предполагалось доселе».
В одну фразу втиснул протоколист весь искрометный доклад с его блестящими доказательствами и отважными обобщениями. Не вместилась в эту фразу та полемическая буря, бушевавшая в зале с полудня до вечера. Сторонники старой теории хотели видеть древнюю землю России залитой морем и защищали ее от страшного ледяного нашествия, а докладчик упорно покрывал ее огромной (тысячеметровой) толщей движущихся ледников.
Конец спору положил профессор геологии Барбот де Марни, сорокапятилетний выдающийся ученый.
— Был ли ледяной покров или нет, — сказал он, — но мы должны сознаться, господа, что все, что мы до сих пор говорили о действии плавающих льдин, в действительности не подтверждается никакими исследованиями. Гипотеза князя Кропоткина, если он ее докажет, произведет переворот в географической науке.
— Исследование заслуживает самого серьезного внимания, — сказал вице-председатель Семенов. — Что, если мы предложим вам, Петр Алексеевич, место председателя отделения физической географии? Вам представятся большие возможности продолжать свой труд.
Опоздали, господа, подумал Кропоткин. Меня ждет другое место.
— Так что вы скажете, князь? — спросил августейший председатель.
— Я ничего не могу сказать, — ответил Кропоткин. — По крайней мере, сегодня не могу. Надо хорошо об этом подумать.
Нет, не об этом он думал, возвращаясь вечером на Малую Морскую. Этой ночью за мной непременно явятся синие архангелы, думал он. Рыжий бородач в длинном сером сюртуке приходил, конечно, уточнить адрес и узнать, на месте ли я. Третье отделение уже установило, что агитатор Бородин и князь Кропоткин — одно и то же лицо. Надо немедленно убраться с квартиры, а утром махнуть в Москву, достать там другой паспорт, уехать в какую-нибудь южную губернию, объединиться с товарищами, создать земледельческую артель и жить в народе. Или податься на Волгу, на места разинской и пугачевской вольниц и попробовать со временем сколотить боевую крестьянскую дружину.