— У меня, собственно, только один деловой вопросик, — не отступал бородач. — Не можете ли вы продать, князь, лес в вашем тамбовском имении?
— А известно ли вам, любезный, что мое тамбовское имение расположено в совершенно безлесной степи? Ни одного дерева, кроме фруктовых. Вы добыли где-то ложные сведения.
— Прошу простить великодушно за беспокойство, — поклонился купец и вышел.
— Каков наглец! — возмутилась Лиза.
— Это шпион, Лиза, — сказал Кропоткин.
— А что же за вами шпионить-то? Вы же не преступник.
— В России, голубушка, всякого могут обвинить в преступлении. В безопасности живут только истинные преступники, высокопоставленные.
— Вы в самом деле идете на заседание императорского общества?
— Да, иду с докладом. Пожелай мне удачи, милая.
— Желаю самой большой. С богом, Петр Алексеевич.
Заседание открылось в присутствии августейшего председателя Константина и под председательством вице-президента Семенова.
Во время короткой речи, открывающей заседание, Кропоткин оглядывал зал. В первых рядах сидели старые и пожилые знаменитости — прославленный исследователь Севера седовласый граф Литке; геолог Гельмерсен, лучший знаток земных недр России; видный государственный деятель и ученый Левшин (один из основателей Географического общества); известный путешественник и невероятно деятельный член общества (бывший его секретарь) Остен-Сакен; инженер-генерал Кауфман, покоритель Самарканда и Хивы, содействователь туркестанских экспедиций; профессор геологии Горного института Барбот де Марни. В тех же рядах сидели более молодые, но не менее знаменитые исследователи, близкие друзья Кропоткина, — геолог и палеонтолог академик Шмидт; зоолог, географ и геолог Северцов, знаток Средней Азии, хорошо знакомый с ледниками Тянь-Шаня; легендарный путешественник Пржевальский, недавно вернувшийся из монголо-тибетско-китайской экспедиции. А Миклухо-Маклай не возвращался из своего неслыханно отважного путешествия. Переболел лихорадкой на Яве и опять отправился в Новую Гвинею, к «людоедам» папуасам, с которыми он крепко сдружился. Возвратился бы, сейчас сидел бы тут еще один близкий друг.
За рядами прославленных географов и геологов сидели пока еще мало известные члены общества, а за теми — просто любознательные посторонние, и среди них Кропоткин увидел доктора Веймара. Орест Эдуардович приветственно помахал ему рукой. Тоже пришел послушать. А где же Поляков? Да, он ведь унес в свой зоологический кабинет переданный ему портфель. Что-то долго он там запрятывает. А, вот появился, пробирается к первым рядам. Он-то, конечно, поддержит докладчика. Поддержит и академик Шмидт, уже пришедший к мысли о материковом оледенении. Остальные еще крепко держатся за лайелевский дрифт. Сегодня в этом зале решится судьба ледниковой теории. Если ученые начисто отвергнут гипотезу, никто за дальнейшее исследование ледникового периода не возьмется. Автору же предстоит бездельно коротать время в Петропавловской крепости, а потом долгие годы каторги…