Он спустился во двор, вышел на улицу, увидел невдалеке извозчика, подбежал к нему и прыгнул в дрожки.
— На Невский, и быстрее, — сказал он.
Извозчик пустил лошадь во всю рысь. Кропоткин оглянулся, но фонари на Малой Морской еще не горели, и он не заметил в сумерках ничего подозрительного.
А Невский уже сиял в огнях.
— К Николаевскому вокзалу, — приказал Кропоткин извозчику.
Они домчались уже до здания Думы, и тут их стал настигать лихой извозчик, гнавший вороного коня вскачь. Когда лихач взял несколько в сторону, чтоб обогнать, Кропоткин увидел в пролетке недавно арестованного фабричного рабочего Тарасова. Тарасов призывающе махнул ему рукой, и Кропоткин, поняв, что рабочего освободили и он хочет передать какое-то сообщение от товарищей, велел своему извозчику остановиться. Изящная пролетка остановилась рядом, и с нее спрыгнул щеголеватый улыбающийся господин.
— Господин Бородин, князь Кропоткин, я обязан вас арестовать, — сказал он и, оглядевшись, увидев на другой стороне проспекта двух полицейских, подозвал их к себе. Это был агент сыскного отделения. Он легко вскочил в дрожки и сел рядом с Кропоткиным. Снял белые перчатки, достал из кармана бумагу, развернул ее и показал арестованному, ткнув пальцем в печать петербургской городской полиции. — Я имею, князь, приказ пригласить вас к генерал-губернатору для объяснения, — сказал он.
Кропоткин сказал своему извозчику, чтоб он повернул в обратную сторону. Пролетка с двумя полицейскими и ткачом Тарасовым тоже развернулась и двинулась за дрожками.
Кропоткин, уничтожая давеча секретную переписку, оставил, положив в карман сюртука, дружеское письмо из Москвы Клеменца Полякову. Никаких тайн это письмо не содержало, но Кропоткин сейчас понял, что оно может привести полицию к Полякову и того, пожалуй, арестуют за связь с тайным обществом. Надо было как-то уничтожить и это письмо до обыска.
— Будьте любезны, господин агент, — сказал Кропоткин, — покажите еще вашу бумагу.
— Что, сомневаетесь в ее подлинности? — сказал агент.
— Я не смог ее прочесть в этих очках. Надо надеть другие. — У Кропоткина действительно были другие очки, и они лежали в кармане сюртука вместе с письмом Клеменца.
— Документ в полной форме, вы хорошо видели печать, — сказал агент, но все-таки стал снимать туго натянутые перчатки и доставать бумагу.
Кропоткин засунул руку под пальто, вынул из кармана сюртука футляр с очками, а вместе с ним и сложенный вдвое конверт. Конверт он незаметно опустил на мостовую. Потом переменил очки и прочитал поданную агентом бумагу.