— Дорогой друг, вам надо выехать из Петербурга, — сказал однажды Кропоткин, войдя из зала в комнату, в которой сидел на койке Попов, согбенный своими думами.
— Что? — встрепыхнулся Ленечка. — Что вы сказали?
— Вам надо выехать из Петербурга.
— Куда?
— Да хоть бы в тот же Губин Угол.
— Почему в этот Угол?
— Ну, можно и в другое место. Скажем, в Торжок.
— В Торжок? Зачем?
— Может быть, удастся найти там близких нам по духу людей и установить связь с ними.
— Вы думаете? — оживился Ленечка. — Полагаете, я это могу?
— А почему бы и нет? Ну, если и не найдете таких людей, с кем стоит заводить какую-либо связь, тогда просто походите по уезду, ознакомитесь с жизнью крестьян.
— Да-да, мне надо поехать и заняться серьезными делами. Негоже так расслабляться. Знаете, я очень привязался к Ларисе Васильевне. Я знал ее мельком еще в Вятке, когда она была епархиалкой, но только здесь понял, какая это необыкновенная девушка. Прекрасной души человек. Вот уехала она, и я оказался в пустыне. И нет рядом моего старого вятского друга Чарушина. С ним было бы легче. Спасибо, Петр Алексеевич, выдали мне хороший совет. Поеду. Надо готовиться к настоящей революционной деятельности. Это будет мое начало. В Торжок, немедленно в Торжок! — Ленечка достал из-под койки парусиновый саквояж и принялся запихивать в него свои вещишки.
Напрасно, пожалуй, я взбаламутил его, подумал Кропоткин. Что он будет делать в Торжке? Вот ведь умный, талантливый парень, с большими философскими и математическими познаниями, а в практической жизни — ребенок.
— Послушайте, друг, я совсем забыл, что вам надо готовиться к экзаменам.
— К черту этот Технологический институт! Что, выучиться и пойти инженером к какому-нибудь Нобелю? Работать на иностранных воротил, наживающих в России капиталы? Они вон со всех сторон окружили нашу столицу своими заводами. Сметем всех Нобелей, Лесснеров, Сименсов, Торнтонов и наших Путиловых, тогда пойдем рабочими на эти заводы.
— Тогда и инженеры понадобятся. Надо все-таки закончить вам институт.
— Нет, я уже распростился с ним. В Торжок, в Торжок! — Ленечка надел пальтишко и обшарпанную беличью шапку, подхватил саквояж.
— Куда же вы средь ночи? — сказал Кропоткин. — Сейчас не пойдет ни один поезд.
— Да? — озадаченно остановился Попов. — Что же делать?
— Уедете утром.
— Ладно, — согласился Ленечка, — переночую еще здесь.
Завтра одумается, не поедет в Торжок, предположил Кропоткин. Но через день, придя вечером в дом Байкова, он заглянул в Ленечкину комнату и нашел в ней лишь две оголенные койки (одну покинул ранее медик).