Виллем подошел к дому. Его сердце забилось сильнее. Смелость вдруг исчезла. Мария была его другом – другом и лучшим спутником, а теперь он боялся увидеть ее. Виллем перекинул сумку на другое плечо и приблизился к двери. Ставни на окнах были открыты. Он заглянул внутрь.
Посреди комнаты на столе горела масляная лампа. Стулья были закрыты черной тканью, а картины повернуты лицом к стене. Ноги Виллема приросли к земле. Кровь застыла в жилах. Мария умерла. Он понимал, что это глупо. Мария – служанка: никто бы не стал устраивать из-за нее траур. К тому же она очень молодая. Нелепая идея. Однако жизнь полна неожиданностей. Он больше ни в чем не был уверен.
Скорей всего скончался хозяин дома. Вот самое естественное объяснение. Видимо, это произошло недавно. Мария и ее хозяйка скорбят о его смерти: значит, Мария по-прежнему живет дома. Или вышла замуж и уехала несколько месяцев назад. Может, она вообще не знает, что ее бывший хозяин умер.
Все эти мысли промелькнули в голове у Виллема в ту секунду, когда он постучал в дверь: негромко и деликатно, в знак уважения к случившемуся в доме горю. Затем постучал еще раз, уже погромче. Наконец в глубине дома возникло какое-то движение. В коридоре замерцал огонек свечи. Виллем прижался носом к оконному стеклу. Из темноты появился худой старик в халате и ночном колпаке и шаркающей походкой направился к двери. Свеча осветила его бороду. Послышался скрежет засовов и звон ключей. Дверь открылась.
– Простите, что потревожил, господин. Я пришел повидать Марию. Она еще работает у вас?
Старик уставился на него.
– Кто вы?
– Виллем. Помните, я раньше продавал вам рыбу? Мария моя приятельница. – Он проглотил комок в горле. – Она ведь не умерла, правда?
Господин Сандворт смотрел на него, сдвинув брови.
– Нет. – Он покачал головой. – Нет, не умерла. Следуйте за мной.
Виллем закрыл за собой дверь и направился за господином Сандвортом по длинному коридору. Старик замедлил шаги.
– Нет, – произнес он. – Умерла моя жена.
– Ваша жена?
Виллем, споткнувшись о порог, вошел вместе со стариком в кухню. На него пахнуло теплом и запахом еды. Стол был накрыт на двоих. В уголке сидела Мария и мыла ребенка. Она подняла голову и увидела его.
– Виллем!
Ее лицо вспыхнуло, но сразу помрачнело. Виллем переводил взгляд с нее на младенца. На секунду у него мелькнула безумная мысль, что это ее ребенок от старика: сцена выглядела такой домашней, словно они являлись мужем и женой. У него закружилась голова.
Мария вскочила с места. Ее глаза превратились в узкие щелочки. Ребенок висел у нее на руках так небрежно, будто она держала за хвост свежего лосося. Потом она стала заворачивать его в пеленки.