— Какого коня?! — вмешался Ансельм. — Что вы несете?!
— Ансельм, помолчи, — негромко попросил Поль и благодарно кивнул, когда тот заткнулся.
— Вы же понимаете, Мари, что теперь вы обречены, — продолжила я. — Думаю, если поискать, то найдется та книжка, по которой вы колдовали. Вряд ли вы такое сами сочинили, ведь правда? Да и барон Пибоди все подтвердит.
— Понятия не имею, о чем вы! — произнесла она сухо и встала. Надо признать, владела собой Мари просто великолепно. — Винсент, немедленно вынь палец изо рта. Адела, заберите молодого господина в детскую.
— Слушаюсь. — Нянька подхватила заоравшего ребенка на руки.
— Хороший мальчик, — сказала за моей спиной Раффи и сделала Винсенту козу.
Он засмеялся, мгновенно забыв о слезах.
— Винсент, — начала Мари резко, но ведьма ее перебила.
— Очень хороший мальчик, — повторила она опасно мягким тоном. Выступила вперед, усмехнулась, произнесла доверительно: — А вы знаете, госпожа, что снятое заклятие может вернуться к тому, кто его наложил?
И склонила голову к плечу.
— А я могу сделать так, чтобы оно пало не на самого заклинателя, а на его плоть от плоти… Вы понимаете меня, госпожа? У вас такой милый сын…
— Что?! — глухо произнесла Мари. — Ты смеешь мне угрожать?!
— Не вам, — отмахнулась Раффи, и черные волосы змеями зашевелились вокруг головы. — Не вам, госпожа, а тому, кто наложил заклятие на барона Жана. Если вы утверждаете, что ни при чем, то вам это не опасно, правда?
Голос ведьмы словно сочился медом. И только в прищуре глаз можно было разглядеть гнев.
Мари издала странный булькающий звук и схватилась за горло.
— Не смей его трогать! Слышишь, ты, ведьма?!
— Мари, что… — вмешался Ансельм.
— Заткнись! — окрысилась на него Мари.
— Я не трону твоего сына, если ты признаешься, — пообещала Раффи, глядя прямо ей в глаза. Отчего-то она перешла на «ты». — Если ты расскажешь, как все было.
Несколько долгих мгновений Мари глядела на нее, сцепив зубы.
Потом присела на стул у фортепиано и разгладила складки юбки.
— Я ни о чем не жалею, — произнесла Мари спокойно. — Да, я превратила Жана в жеребца. Согласитесь, это обличье всецело соответствует его натуре.
Настоящая леди, как в романах: идеально прямая спина, высоко поднятый подбородок, прическа волосок к волоску.
И потому дико было слышать, как эта леди признается в запрещенном колдовстве.
— Зачем? — только и спросил Поль, а Ансельм со стоном обхватил голову руками. Но на него никто не смотрел, и Ансельм затих, кусая губы и глядя в пол.
— Зачем?! — переспросила она, и вот теперь из-за маски спокойствия прорвались ее истинные чувства. Не ласковая кошечка сидела в этой продуваемой всеми ветрами гостиной, а яростная тигрица. И слова полились потоком с ее тонких бледных губ: — Вы еще спрашиваете?! Когда я выходила за Ансельма, Жан считался пропавшим без вести. А когда родился Винсент, Жан снова объявился. Видите ли, все это время был в плену у диких кочевников! И мой сын из наследника замка и баронства стал всего лишь безземельным сыном второго сына!