Сигнал прервал долгую, неуютную тишину.
— Ладно, мам. Эй, мне нужно сохранить пару минут на этой карте.
— Хорошо, я понимаю. Мы любим тебя, дорогая.
— И я люблю тебя, мам.
Все время после обеда я провела в комнате, попивая дешевое вино и сочувствуя своей матери, но в основном купаясь в жалости к себе. Дверь приоткрылась, когда Мэтт прошел по коридору, поздно возвращаясь с работы.
Он толкнул ее, распахнув настежь.
— Тук-тук.
— Заходи. Присоединяйся. — Я играла на виолончели у окна, одетая в футболку Мэтта с логотипом группы Ramones.
Он вошел и бросил свою сумку курьера.
— Похоже, я никогда не получу свою футболку обратно.
Я смотрела на него, стоявшего у двери, и глупо улыбалась. Во мне что-то перемкнуло. Я встала, подошла к нему и стянула футболку через голову. На мне остался только лифчик и трусики. Я протянула одежду ему.
— Вот, держи.
Он просто моргал.
— Эм…
— Поцелуй меня, Мэтт.
Он захлопнул дверь, пнув ее ногой.
— Ты пьяна?
— Поцелуй меня.
Я обхватила его шею руками. Его руки накрыли мою поясницу, и он притянул меня к себе, после чего, наконец, поцеловал.
Поначалу поцелуй был аккуратным и нежным, но затем становился все напористее, наши языки переплетались, а руками мы блуждали друг по другу. Кожа наших тел разгорячилась, и мы могли чувствовать только нескрываемое желание. Мы целовались и целовались, и вскоре мне невыносимо захотелось, чтобы он прикасался ко мне везде.
Я возилась с его ремнем.
— Давай я, — пробормотал он, сбрасывая обувь. Пока я избавлялась от лифчика и трусиков, он снимал джинсы.
Я сдвинула руку на переднюю часть его боксеров.
— Ты сделаешь это? — спросила я.
— Что сделаю? — задал он вопрос, тяжело дыша.
— Займешься со мной сексом?
Он схватил меня за шею и отклонил голову так, чтобы я смотрела ему в лицо. В его глазах было истинное благоговение.
— Ты хочешь, чтобы это был я?
Я кивнула.
Он прильнул и поцеловал меня снова, после чего начал прокладывать дорожку поцелуев к моему уху.
— Грейс, я никогда ничего не желал больше за всю свою жизнь, чем оказаться в тебе прямо сейчас. — От одной лишь мысли о нем во мне мои ноги и руки пронзила нервная дрожь. — Но мы не станем этого делать, пока ты настолько пьяная. Доверься мне. Хорошо?
— Но я чувствую себя такой смелой.
— Я знаю, но ты не хочешь быть нечувствительной.
— Не хочу? — прошептала я.
— Нет, малышка.
Я знала, что он прав.
— Хорошо.
Он притянул меня к своей груди на пару секунд, а потом отдалился. Я потянулась и прикоснулась к нему через боксеры.
— Мы можем заняться кое-чем другим.
Мне было видно, как напряглись мускулы на его шее, а затем он сглотнул.