Стив не постеснялся использовать против нее то, что она сама рассказала ему в минуты величайшей откровенности, и Габриэла, забыв о своем страхе, ринулась вперед.
– Ты просто мерзавец, Стив! – выкрикнула она, неловко замахиваясь, чтобы дать ему пощечину. Сначала он убил профессора, а теперь хотел уничтожить ее и опоганить все, что было в ее жизни хорошего. По его лицу было видно, что Стив не испытывал ни малейших угрызений совести. Похоже, ему даже доставляло удовольствие мучить ее. Каким же надо было быть подонком, чтобы угрожать ей тюрьмой за то, что она якобы планировала убийство профессора – человека, который так много для нее сделал и которого она любила сильнее, чем родного отца.
Нет, вдруг решила Габриэла, опуская руку. Этому не бывать!
– Вот что, Стив Портер, или как там тебя… – сказала она неожиданно твердым голосом. – Можешь убить меня, можешь рассказывать полиции все, что тебе вздумается, но ты не получишь от меня ни цента. Почти семь месяцев ты забирал почти все, что я зарабатывала. Ты заставил меня поверить, будто любишь меня, а сам использовал меня, как будто я… вещь. Так вот, от меня ты ничего больше не получишь. Никогда!..
Стив невольно отшатнулся. Он понял, что Габриэла намерена сдержать свое слово, и в первое мгновение ее решимость озадачила его. Впрочем, через секунду Стив вспомнил, что он – мужчина и что он гораздо сильнее ее. Шагнув вперед, он схватил Габриэлу за волосы и сильным рывком заставил запрокинуть голову назад.
– Не смей разговаривать со мной таким тоном, Габи, иначе я сверну тебе шею! – прошипел он. – Ты сделаешь то, что я тебе скажу, или я действительно убью тебя. Мне нужны деньги, и ты мне их доставишь. Немедленно. Ну, поняла, или ты еще тупее, чем я думал?..
Увидев, что у Габриэлы глаза расширились от ужаса, Стив еще раз дернул ее за волосы, чтобы привести девчонку в чувство и напомнить, кто настоящий хозяин положения.
– А теперь звони адвокату, живо!
И свободной рукой он указал на телефон.
– Я не буду никуда звонить! – Габриэла старалась говорить как можно спокойнее, хотя колени у нее подгибались. – Кончена игра, Стив!..
– Как бы не так! – отозвался он и слегка ослабил хватку – ровно настолько, чтобы Габриэла могла выпрямиться. «Интересно, – думал он, – как долго придется ее увещевать? Наверное, недолго». Габриэла всегда казалась ему безвольным, робким существом, боящимся собственной тени.
– Игра только начинается, Габи, – произнес он с угрозой. – К счастью, я могу больше не притворяться, будто люблю тебя. Ты и так отдашь мне то, что я у тебя прошу. Достаточно будет только рассказать тебе, что я сделаю, если ты вздумаешь упрямиться. Итак?..