«Какие милые эти старики, – подумала Габриэла, махнув рукой в ответ. – Странные, но милые».
В кафе Баума Габриэла пришла минут за двадцать до начала смены. Тщательно вымыв руки, она получила от хозяйки накрахмаленный белый фартук, который почти полностью скрывал ее страшноватое платье. Потом мистер Баум (вчера профессор предложил ей в шутку называть его «герр хозяин», но Габриэла на это не отважилась) вкратце разъяснил Габриэле ее обязанности. Внешний вид новой работницы ему весьма понравился. Он даже одобрительно хмыкнул, заметив, что старенькие туфли Габриэлы старательно начищены, а свежевымытые волосы перевязаны белой шелковой лентой.
Уже к вечеру мистеру и миссис Баум стало ясно, что в лице Габриэлы они приобрели настоящее сокровище. Несмотря на то что она работала первый день, Габриэла не допустила ни одной ошибки, ни одного промаха. Она на удивление быстро считала в уме, никогда не путала заказы, была вежлива и обходительна с клиентами и даже в часы наибольшего наплыва публики без труда обслуживала несколько столиков сразу.
А Габриэла и вправду на удивление быстро освоилась с новой для себя профессией официантки. Выручало ее то, что в монастыре ей часто приходилось накрывать на стол сразу для двухсот сестер. Правда, с монахинь она не получала денег и не отсчитывала им сдачу, но и это далось ей на удивление легко, так что когда ближе к вечеру в кафе появились профессор Томас под руку с худенькой миссис Розенштейн, Габриэла уже чувствовала себя так, словно проработала здесь всю свою жизнь.
Профессор и его спутница заказали яблочный струдель, пирожные, кофе и взбитые сливки с шоколадом. Расплачиваясь, они оставили Габриэле щедрые чаевые, изрядно смутив ее, а сами подошли к стойке, чтобы поговорить о чем-то с мистером Баумом.
С тех пор профессор и миссис Розенштейн начали приходить в кафе каждый день, всегда в одно и то же время. Это превратилось в своего рода ритуал, однако Габриэла никогда больше не брала у них чаевые. Когда профессор попытался во второй раз вручить ей деньги, она сказала, что это совершенно ни к чему, что ей вполне достаточно того внимания, которое они к ней проявляют. Она ни за что не возьмет с них ничего сверх положенного.
В понедельник, который был ее выходным днем, Габриэла ходила в прачечную самообслуживания. Возвращаясь, она встретилась у дверей пансиона с миссис Розенштейн, и та пригласила ее посидеть в гостиной. Как она потом сказала в разговоре с мадам Босличковой, Габриэла выглядела гораздо лучше, чем прежде. Когда вечером Габриэла спустилась в общую гостиную, профессор пришел к тем же выводам. Молодая девушка определенно выглядела не такой убитой горем, как несколько дней назад, да и на щеках ее появился нежный, едва заметный румянец.