– Давно? – удивилась Варвара.
– Да как пришла. Куда не посмотрю, везде он.
– Сходи умойся, он и отстанет.
Милана нервно засмеялась, сложила правую руку в пистолет и шутливо выстрелила в Варвару. Именинница улыбнулась.
– Какие в классе новости? – спросила она.
– Сейчас же каникулы. Какие могут быть новости, – неожиданно зло ответила Милана и отвела взгляд. Варвара не поняла причины такой реакции.
К ним подошел губернатор.
– Девочки болтают и спасают мир, – смеясь, сказал он. – Милана, официально заявляю, что запрет на общение снят, отпускаю доченьку на свободу. Так что рады будем видеть тебя у нас в гостях.
«Тебя, сука, тоже пристрелю», – мелькнуло в голове Миланы.
– Спасибо, – сказала она, пытаясь улыбнуться. – Приду как-нибудь…
После полутора часов непрерывной музыки был объявлен антракт. Даже самые отъявленные меломаны почувствовали, насколько прекрасной может быть тишина.
Спиноза вышел из оркестровой ямы и, увидев Полину с Серой, напрямую пошел к ним. Правая ладонь дирижера была перевязана бинтом.
– È confusa la mia testa, non so più quel ch'io mi faccia, e un'orribile tempesta minacciando, oddio! mi va! (Я растерян, я в смущенье, что мне делать; сам не знаю. Близок грозный час отмщенья, не уйти мне от него!) – по-итальянски пропел Спиноза и засмеялся.
– Как переводится? – поинтересовался Сера у Полины.
– Это из «Дон Жуана». Что-то вроде «я – смущен, меня сейчас поколотят».
– Это ваш петушок меня клюнул? – спросил дирижер Серу, показывая свою забинтованную руку.
– Понравилось? – усмехнулся Сера.
– Нет. Абсолютно. Это было варварство. Прекрасный храм любви был безжалостно взорван. Даже не знаю, смогу ли построить его заново? Полина смотрит так сурово.
– Я не смотрю сурово, – без смущения улыбнулась девушка, – но я благодарна петушку.
– Следующий раз прихвачу миноискатель. Вы мне дадите шанс? – спросил Спиноза у Полины.
– Нет, – ответила Полина.
– Ну вот, – засмеялся дирижер. – Тогда вы супер варвар, – сказал он Сере – «все что он не делал получалось супер».
К ним подошел накручивающий круги Франц. Повязка на руке дирижера ввела его в легкий ступор. У него в голове не возникло ни одной версии, зачем дирижеру повязка.
– Руку обжег об чайник, – сказал Спиноза детективу, поймав его взгляд.
Он размотал бинт и показал свою руку. Ожог был страшный. Торчало мясо.
– Как-то так, – сказал дирижер и снова стал заматывать руку.
– Когда вы успели? – недоуменно спросил Франц. – Вы же никуда не выходили.
– Почему не выходил? Вы думаете, я кипятил чайник прямо за дирижерским пультом?
Франц не знал, что сказать. Он прекрасно помнил, что когда Спиноза пришел в театр, его рука была целой. И когда начинал дирижировать, рука была целой. И выйти дирижер из ямы незамеченным не мог. Да и музыка играла полтора часа не переставая.