Окинув еще раз взглядом Спинозу, Франц тут же перевел взгляд на Полину. Девушка отвела взгляд. «Вот это ход. Она была с ним, – летело в голове детектива, – интим 100-процентный. Причем здесь тогда чай? Он врет. Никакой это не чай. Это химический ожог или электрический. Несчастный случай? Или попытка изнасилования? Не видно, что он удовлетворен. Но как он мог выйти? И как он смог вернуться незамеченным?»
– Так, где вы заваривали ваш чай? – спросил дирижера Франц.
– В укромной комнате без окон, где стоны страсти раздаются, диван потрепанный скрипит, – перешел на белый стих Спиноза.
– Это откуда цитата? – не понял детектив.
– Ах, друг мой, это не цитата. Умею так вести беседы я без малейших напряжений. Ведь рифма неуместна здесь, – продолжил сочинять на ходу, махая обожженной рукой, дирижер.
Детектив завис. Спиноза засмеялся.
– Извините за нескладушки, – сказал он, – налил кипяток, а стакан лопнул. Жуткая была боль.
– Получается оркестр играл без вас?
– Как это можно играть без меня? Без меня никак. Если вам нужна версия, то я просто раздвоился на время. Одна моя половина махала палочкой, другая пыталась удовлетворить жажду. Хотя зачем вам версии? Никого же не убили.
Франц нахмурился.
– Вы специально одели эту детскую маску, – решительно сказал детектив. – Кто-то из музыкантов подменил вас. Скорей всего тот высокий скрипач. Он похож по фактуре. Потом воспользовавшись суматохой, связанной с перестройкой зала, вы незаметно вышли. Где вы были и чем занимались, я вслух не буду говорить, по понятной вам и не только вам причине.
Дирижер захлопал.
– Логично, но слишком сложно, – сказал он. – Вы просто не следили за мной все это время, поэтому у вас есть простор для фантазии. На самом деле я сказал правду про раздвоение.
Франц нахмурился еще сильней. По всем признакам физиогномики дирижер действительно не врал. Когда говорил про стакан – врал, но про раздвоение говорил правду. Но это не могло быть правдой.
– Может, вы просто не верите, что человек может раздвоиться? – спросил Спиноза.
– Конечно, нет, – ответил Франц.
– Потому что это сложно? Или потому что сами не умеете?
– Потому что я не верю в ерунду, – решительно сказал детектив.
– А в ангелов, в чертей, в Бога? Или это тоже для вас ерунда? – завелся дирижер.
– Это не ерунда, но я не верю в то, чего не существует. Я – атеист.
Тем временем к ним подошла большая веселая компания с губернатором во главе.
– Знаете, что я узнал? – неожиданно громко обратился ко всем Спиноза. – Наш Франц – атеист. Это же не секрет? – спросил он Франца.
– Нет, – сказал детектив и заложил руки за спину.