И я не только поддерживала пикантные игры придворных дам и кавалеров, но и сама назначала поцелуи в награду за «подвиги». Героическими свершениями считались всякие глупости: приманить любимого мопса королевы и спрятать в башне; подкинуть фрейлинам Велоры коробку конфет с червями; выпустить в будуар мачехи парочку крыс; сорвать с куста лелеемую розу…
На цветке я и попалась впервые.
Холгер, незаметно подойдя к нашей развеселой компании, послушал… и, разогнав молодых аристократов, принялся стыдить нас с фрейлинами. Ах да, перед выволочкой будущий герцог пригрозил, что оторвет уши каждому, кто попытается бросить тень на честь ее высочества, то есть сорвет эту несчастную розу.
Если бы меня застукал не Холгер, а кто-то другой, было бы не так стыдно.
А рано утром я обнаружила на своем балконе букет из нежно-розовых, едва раскрывшихся бутонов. Наивная, я дерзко подошла к Кайрону и предложила награду.
Никогда не забуду его насмешливый взгляд, вогнавший в краску. А ответ и вовсе заставил пожелать провалиться под землю: «Смешно, что вы подумали на меня. Поверьте, ваше высочество, юными девочками я не интересуюсь и неумелых поцелуев не жду». Его снисходительно-добродушный тон… О-о, какой позор! Вспоминаю – и краснею даже сейчас.
На время забросив свои фривольные игры, вернулась к ним позже, по необходимости.
Однажды, во время охоты, я потеряла на поляне серьгу. Артефакт, отвечающий за чуткость органов чувств, выпрыгнул из пальцев, когда я вставляла его в мочку уха. Я надеялась получить преимущество, а вместо этого приобрела серьезную проблему: королевские комплекты артефактов не бесконечны, утрата одного предмета из них бьет по всему роду.
Как искать крохотное украшение в высокой траве? Мы с фрейлинами сами точно не справились бы. И я обратилась к молодым кавалерам, тем, кто предпочитал крутиться возле опальной принцессы, нежели видеть вечно недовольное лицо ее блистательной мачехи. Решив воодушевить помощников, я снова пообещала поцелуй.
Увы, опять вмешался мерзкий Кайрон, прекратив веселье. Более того, он еще донес королю о моем неподобающем поведении.
В глазах блестящего военного из древнего рода я была озабоченной оторвой? Занозой? Не сомневаюсь. Обидно, что он и короля убедил, что мне не хватает благочестия и не помешают уроки у жриц Милосердной Матери. Вот только и он и отец просчитались: сестра Мэйли учила не только молиться.
Получив новую наставницу и неприятный выговор – и за поцелуи, и за утерянный артефакт, – я прекратила дразнить мачеху своим поведением. О поцелуях забыла надолго, до того дня, пока мне не исполнилось семнадцать, и приехавший на смотрины жених оскорбительным тоном не заявил, что обгонит на своем дракене любого аристократа Мизгира. И глядя на его толстошеего, длинноногого зверя, я в это поверила. И сильно-сильно захотела, чтобы кто-то из мизгирцев любой ценой утер нос хвастливому женишку…