– Слушай… Ты идешь, с кем нравится, а вот… Как насчет меня?
В глазах Олеси отразилась какая-то простенькая, но бурная мозговая деятельность. Иван Палыч не умел читать мысли, иначе ход некоторых из них в этой белокурой головке ему бы не понравился.
Олеся убрала с лица гневную маску и улыбнулась так, как она это делала в магазине:
– Нравишься… – проронила она и, уже явно флиртуя, отвела глаза куда-то «в угол, на нос, на предмет».
Сердце Иван Палыча забилось как птица в клетке. Он никогда не чувствовал себя таким счастливым. Вообще никогда, за все свои 45 лет. Даже когда указ о своем назначении вице-губером читал – был счастлив, но не так. Он пребывал в состоянии эйфории:
– Давай уедем отсюда, прямо сейчас, – хрипло прорычал он.
Олеся, разумеется, согласилась.
Помощники Иван Палыча в ужасе узнали, что шеф впервые в жизни без видимых причин бросил службу, высокого гостя, выгнал водилу из-за руля служебного ленд крузера и умчал куда-то в ночь.
Эту ночь влюбленные (влюбленный?) провели на вип-этаже Президент-отеля. Простым смертным туда путь был заказан, там останавливались владельцы отеля или очень важные персоны, к числу которых Палыч, безусловно, относился.
Сначала было много шампанского, приватных танцев, консумации (Иван Палыч так и не понял, что это, как не понимает пока и автор этих строк, ну да ладно), прикосновений, пока вдруг, ужасно стесняясь и робея, Олеся не позволила ухажеру то самое «проникновение», которого, вообще-то, она никому, как известно, не позволяла.
Олеся отдалась «проникновению» без остатка. Чиновник никогда в жизни не представлял, что девушка в принципе может подобное делать в постели; как она может стонать, извиваться, кричать «что же ты делаешь со мной», смотреть в глаза влажными, томными глазами, целовать так, как будто хочет выпить возлюбленного без остатка…
Наутро первое, что Палыч увидел, – трагически закрывшую лицо ладонями Олесю, плечи которой сотрясались в рыданиях:
– Что ты наделал? Меня выгонят с работы, я же сбежала, а у нас за это или штраф тысяча долларов, или увольнение!!!
Иван Палыч молча подошел к шкафу, где был аккуратно складирован его портфель, с которым этот Natural Born[22] госслужащий не смог расстаться даже в дурмане первой в жизни большой любви, достал из портфеля пачку долларов, отсчитал тысячу и протянул Олесе.
– Я что тебе, проститутка? – вскипела Олеся, но деньги почему-то не швырнула, после замаха, мужчине, а отложила на тумбочку, поближе к своей сумочке.
Иван Палыч в этот момент гордился ею, считая ее образцом морали и порядочности: