Максим ухмыльнулся и двинулся дальше.
В гостиной он взял с дивана бархатную подушечку и на минуту поднес ее к другому отверстию в шланге, потом снова швырнул на диван и поджог, набросав сверху других подушек. Они тоже мгновенно и весело заполыхали.
Он пересек вестибюль и по коридору добрался до библиотеки. Здесь бензин свободно вытекал из конца шланга и лужей расползался по полу. Максим сбросил с полок несколько книг прямо в центр лужи. Потом открыл дверь в смежную оружейную комнату. На секунду замер на пороге и решительно швырнул внутрь библиотеки свечу. С шумом, подобным сильному порыву ветра, пожар вспыхнул теперь и здесь. Бензин и старинные книги давали особенно сильное пламя. В считанные мгновения загорелись шторы, кресла, деревянная обшивка стен. Бензин продолжал вытекать, подкармливая огонь. Максим громко расхохотался.
В оружейной он сунул в карман плаща пригоршню запасных патронов. Затем перешел в цветочную, тихо открыл дверь в сад и вышел наружу.
Шел он строго на запад, отдаляясь от особняка и мобилизовав все свое терпение, чтобы сделать ровно двести шагов. Потом свернул на юг, отмерил такое же расстояние и, наконец, развернулся лицом к востоку, чтобы выйти точно к фасаду дома, который видел за темной лужайкой.
Среди колонн парадного входа дежурил второй полисмен, подсвеченный двумя яркими фонарями. Пока он совершенно спокойно курил трубку, его товарищ валялся без сознания или даже мертвым на камнях заднего дворика. Максим уже отчетливо видел огни пожара сквозь окна библиотеки, но полицейский располагался вдали от нее и пока ничего не замечал. Но теперь уже мог заметить в любой момент.
Между Максимом и домом, примерно в пятидесяти ярдах от входа, рос старый раскидистый каштан. И Максим направился к нему через лужайку. Охранник смотрел примерно в том же направлении, но Максима не видел, хотя тому уже было все равно. «Если он меня разглядит, придется его застрелить, – решил он. – Теперь это не имеет значения. Пожара никому не потушить. Всем придется покинуть дом». Оставались минуты, всего лишь минуты, и он убьет обоих.
Он добрался до дерева и укрылся за мощным стволом, держа ружье на изготовку.
Пламя пробивалось теперь из окон и в противоположном крыле дома – в столовой.
«Что же они медлят?» – недоумевал он.
Уолден добежал до так называемых холостяцких спален. Постучал в дверь комнаты, отведенной Томсону, и вошел.
– В чем дело? – донесся с кровати голос Томсона.
– Максим в доме! – Уолден включил свет.
– Боже всемогущий! – Томсон вскочил на ноги. – Но как это могло случиться?