И ближе к вечеру Лидия действительно появилась.
На этот раз она оставила горничную дожидаться снаружи. Пробормотав приветствие хозяину магазина, Лидия сразу же прошла в его дальний конец, где стоял Максим. Они посмотрели друг на друга.
«Она влюбилась в меня, иначе не приехала бы сюда», – подумал он.
Ему хотелось что-то сказать, но он вдруг порывисто обнял ее и поцеловал. Она тут же ответила на поцелуй с жадно открытым ртом и тоже обняла его, впиваясь кончиками пальцев в спину.
И так потом было у них всегда: стоило встретиться, как они набрасывались друг на друга подобно двум диким животным, готовым к схватке.
Еще дважды их встречи происходили в книжной лавке и однажды, с наступлением темноты, в саду дома Шатовых. В сад она пришла в ночной сорочке. Максим запустил под нее руки и стал щупать ее, бесцеремонно, как уличную девку, пробуя все и всюду проникая. А она лишь постанывала в ответ.
Лидия снабдила его деньгами, чтобы он мог снять комнату, и приходила к нему почти ежедневно в течение шести незабываемых недель.
В последний раз она пришла ранним вечером. Максим сидел за столом, завернувшись от холода в одеяло, и читал «Что есть собственность?» Прудона при свете свечи. Но, едва заслышав ее шаги на лестнице, принялся стаскивать брюки.
Она ворвалась в комнату в старой коричневой накидке с капюшоном. Поцеловала его, впившись в губы, прикусила за подбородок, ущипнула за ягодицы. Потом сбросила плащ, под которым оказалось белое вечернее платье, стоившее, вероятно, не одну сотню рублей.
– Расстегни мне платье, быстро! – попросила она.
Максим начал один за другим вынимать крючки из петель на спине ее наряда.
– Мне нужно сегодня быть на приеме в английском посольстве. У меня всего час, – сказала она, все еще слегка задыхаясь. – Пожалуйста, поторопись!
Но в спешке он вырвал один из крючков вместе с «мясом».
– Черт, я все испортил!
– Не важно!
Она сбросила платье, нижние юбки, рубашку и панталоны, оставшись в корсете, чулках и туфлях. И буквально упала в его объятия, целуя его и тоже снимая остатки одежды.
– Боже, как мне нравится запах этой твоей штуки!
Лидия знала, насколько возбуждает Максима, говоря столь «грязные», с точки зрения девушки из общества, вещи.
Она приспустила корсет, обнажив груди:
– Кусай их! Кусай крепче! Я хочу весь вечер ощущать в них боль.
Но уже через мгновение отстранилась и улеглась на спину в его постель. Там, где кончался корсет, среди светлых волосков между ее ног, блеснула влага.
Она раскинула бедра, полностью открывая себя ему. Он несколько мгновений смотрел на нее, прежде чем откликнулся на этот откровенный зов и лег сверху.