Федя взял портфель и побрёл из класса.
«Никто из наших не представляет, как ему трудно живётся», — подумал я.
— Скучно на вас смотреть! — продолжала Лена. — Мямлики, а не октябрята! В вашем возрасте мы были совсем другими! Зевать хочется, когда видишь таких, как Байкин! Или как Фешин! А Шистикова и Бойцова?! А ты, Дырочкин?! Разве такого командира звёздочки хочется мне видеть?! Ну, какие полезные дела числятся за вами?! Отвечайте!
Мы с Севкой переглянулись. Ах, если бы можно было рассказать о спасённой собаке?! Но уговор, как говорится, дороже денег. Об этом болтать мы не имели права.
Татка испуганно хлопала своими большими глазами. Лена повернулась к ней:
— Хочешь мне возразить, Наталья?! Может, ты лучше других?! Тогда расскажи, что ты сделала для коллектива?!
— Н-нет, н-ничего т-такого… — со слезами в голосе произнесла Татка. — Но мне… нужно пораньше уйти в музыкальную школу.
Лена даже по парте линейкой треснула:
— Вы что, сговорились?!
Татка не знала, что и ответить.
— А между прочим, ты в музыкальную школу для себя ходишь! — упрекнула Лена. — Отвечай, кто из детей слышал твою музыку? Играть для себя — это полдела, сыграла бы для всего коллектива!
Татка молчала. Лена была беспощадна.
— И о тебе, мне кажется, придётся поставить вопрос, Бойцова!
Татка испуганно хлюпнула носом.
Это была явная несправедливость. Татка — большой талант, мы знали. В прошлом году мама говорила, что со мной в классе учится виолончелистка, из-за которой десять профессоров из десяти музыкальных школ сражались между собой. Интересно, на чём это они сражались? Наверное, на виолончелях.
Если же говорить о нагрузке, то занятых больше, чем Татка, даже не знаю.
После трёх, когда мы отдыхаем, Бойцова снова идёт заниматься. Открываются двери парадной, и на улицу выглядывает часть огромной виолончели, затем появляется Таткина бабушка, как носильщик, потом ещё немного виолончели, наконец, сама Татка. Так они и ходят втроём в музыкальную школу: Татка, бабушка и виолончель посередине.
Но Лена всего этого знать не хотела.
— Предупреждаю, я откажусь быть вашей вожатой, если вы не примете меры!
Мне показалось, что виолончель тихо зарыдала в Таткином грустном взгляде.
— Но какую бы ты посоветовала нам работу? — решился спросить я.
Этот вопрос был ошибкой.
— Тебе не стыдно?! Тебе няньки нужны?! — Лена ходила по классу, как тигр по клетке. — Вы словно грудные детки! Не собираюсь больше за вас думать! Хватит! Ухожу! И прошу тебя, Дырочкин, срочно составить план работы! Что хорошего звёздочка собирается сделать! Понял?!
— Понял, — ответил я торопливо, хотя если честно, то я в тот миг ничего совершенно не понял.