Невольные терзания Бориса можно было прочесть на его лице — он чуть заметно сжимал и разжимал губы и сводил брови к переносице. Старый маг выглядел поспокойней.
— Вот и отлично, — сказал он. — Я себя, могу честно признаться, без этого заклинания буду чувствовать спокойнее. А за тебя, Роберт, я очень волнуюсь. Очень, — повторил он после паузы.
Я догадался, что какой-то разговор, возможно, весьма напряженный, имел место быть между отцом и сыном за время моего путешествия по Тоннелю.
— Папа, перестаньте уже, — Роберт слегка поморщился. Впрочем, сумел избежать пренебрежительности и в голосе, и в мимике. Просто вежливая просьба любящего сына чрезмерно опекающему его отцу.
Только насчет чрезмерности я не вполне уверен. Меня тоже ситуация волновала весьма заметно. То есть, по большому-то счету я радоваться должен был — меня ведь сейчас ка-а-ак защитят могучим заклинанием от всего на свете! Ну, в плане магии, по крайней мере. Этому я, собственно, и радовался. Но вместе с тем понимал, что залезли мы в такие сферы, в кои лезть простым смертным не следует. Стали обладателями заклинания настолько мощного и глобального, что представить себе сложно.
Мне в голову вдруг молнией ударила мысль... Я вцепился в нее всеми силами, потому что чувствовал — еще немного и я ее упущу, она проскользнет между пальцев, оставив после себя только свербящий след в сознании.
— Роберт, — быстро сказал я. — то заклинание... ладно, та фраза, что я только что принес — она длинная?
Да, я не помнил даже этого. И сейчас предпринимал бессмысленные попытки вспомнить хоть какие-то подробности произнесения мной этой фразы — продолжительность, артикуляцию... Понимал всю тщетность, но ничего не мог с собой поделать.
Роберт прервал мои терзания довольно скоро.
— Да, — сказал он с легким удивлением. — Достаточно продолжительная фраза.
— А вам не кажется, что она должна иметь возможность разбиться на две части? — спросил я.
— Или даже на три, — тихо, словно самому себе, проговорил Борис.
Роберт, возможно, его не услышал. Он смотрел на меня и лицо его, не особо богатое на выражение эмоций, прошло удивительную метаморфозу от недоуменного до восторженного за какие-то пару-тройку секунд. Роберт меня понял.
— Вадим, я не знаю... Быть может, это просто совпадение и ничего не значит, но если вы правы... Вы даже не представляете, что сейчас сделали. Я не имею в виду частность, в целом, в вопросе изучения этого феномена...
Он был непохож на самого себя. Хотя этот штамп — глупость, пустые слова. Люди — не манекены с одним единственным лицом, снова напомнил я себе, и в данной ситуации уместно будет сказать, что Роберт был непохож на того Роберта, что я видел раньше. А вот сейчас я вполне мог представить себе его за работой, когда долгий и упорный труд приносит, наконец, результат.