— Тоже? — тихо и ехидно сказал я.
— В первую очередь, — быстро поправился Борис.
— Ничего страшного, — Роберт развел руками. — Насколько я понял, вы заподозрили меня...
— Да! — сокрушенно перебил его Борис. — Было дело. Виноват, мне стоило бы догадаться, что раз уж Вадим попросил вас о помощи, вы каким-то образом сумели засвидетельствовать свою непричастность...
— Мирский! — взвился я. — Ты опять?!
— Да ни в коем разе! — Борис посмотрел на меня взглядом ягненка, обвиненного в людоедстве. — Я просто прошу прощения. Каюсь. Рассыпаюсь в извинениях.
— Ты рассыплешься!..
— Ну, правда... — Борис заискивающе улыбнулся. — Если уж я извиняюсь, мне ведь нужно как-то мотивировать собственное постыдное поведение? Меня вот мама когда в детстве ругала, всегда допытывалась: почему ты так сделал?
— Мы не допытываемся! — громко и, как мне показалось, веско, сказал я.
— А у меня рефлекс, — осклабился Борис.
Теперь он балагурил. Шут гороховый. Ну два разных человека буквально за считанные минуты! Нет, даже три. Я чуть не забыл про того Бориса, который магу в рот смотрел.
Ничего необъяснимого или экстраординарного тут нет, конечно. Люди — они по природе своей существа сложные. Им в двух словах определение не дашь. Мы порой клеим ярлыки: один флегматик, другой холерик; этот рафинированный интеллигент, а тот — грубый мужлан... Это хуже чем неправда, это — не совсем правда. Подобными ярлыками мы вводим в заблуждение чаще всего самих себя. Чтобы потом восхититься или разочароваться, но в любом случае удивиться и почесать в затылке. Понять, что и у этого, такого простого и неинтересного человека, которого ты вроде как раскусил с первого взгляда, несколько лиц.
Нет. не масок! Я не о них, хотя каждый из нас в зависимости от ситуации примеряет на себя то или иное обличие. Это внешнее, напускное, ненатуральное. Все равно под маской рубахи-парня, сурового мачо или скучающего аристократа будет проглядывать ваше настоящее лицо. Одно из.
Так вот, дурачливость Бориса — маска. Грубо изготовленная и небрежно надетая. И вот что сейчас скрывается под этой маской — воспитанный и застенчивый молодой человек или жесткий циник — поди разбери. Приглядеться надо...
А Борис продолжал. Суетливо и с виновато-глуповатой улыбкой:
— Я в двух словах, правда. Каюсь, мне действительно показалось, что Роберт — не обычный маг. Не спрашивайте почему, не отвечу, не знаю. И я вот что подумал: Вадима хочет убить маг, правильно?
Он посмотрел на Роберта почти заискивающе, прося... нет, умоляя о поддержке. Я бы на месте мага смог эту просьбу «не заметить». Роберт — нет.