Мирина испуганно оглянулась на дверь. Ей почудилось… Нет, на какой-то миг она совершенно отчетливо услышала за порогом перестук раздвоенных копыт.
Колдун вдруг резко, лающе рассмеялся, и наваждение тут же растаяло.
– Не бойся, он пришел не за тобой, а за мной, – проговорил Мрак, прекратив свой невеселый хохот. – Настало время расплаты.
Мирина молча обрывала с полыни листочки, которые оставляли на ее пальцах горький терпкий аромат. И дело было даже не в том, что она ничего не могла сказать. Ей было нечего ответить на признание колдуна.
– Посиди со мной, – внезапно попросил он, и его голос задрожал, будто колдун с трудом сдерживал слезы. – Хоть немножко. Не испугаешься?
Мирина шагнула раз, другой к постели колдуна. Тотчас же тьма обступила ее, обняла, запутавшись тысячами невидимых нитей в волосах. Но девушка не останавливалась. Она упрямо наклонила голову, силясь преодолеть сопротивление стены тьмы. И наконец нащупала край топчана. Присела на его краешек.
Сухая, горячая рука колдуна отыскала ее ладонь. Благодарно пожала, да так и осталась лежать на коленях девушки.
– Ее звали Мирра, – внезапно заговорил Мрак. – Темноволосая, синеглазая. А как она пела! Когда я слышал ее голос, то моя душа словно пыталась вылететь из тела. – Помолчал и обронил: – Тогда у меня еще была душа.
Мирине нестерпимо захотелось вскочить на ноги и прервать его исповедь. Зачем ей чужие страшные тайны? А она не сомневалась в том, что Мрак желает поведать ей нечто запретное из своего прошлого. Но она осталась сидеть и внимать его откровениям.
– Поэтому я оставил себе твой голос, – признался колдун. – Он напоминал мне о тех временах, когда Мирра пела мне.
Еще одна долгая, томительная пауза – из тех, которые так и норовит разорвать отчаянным криком, лишь бы перестала давить на уши гнетущая тишина.
– А потом она заболела, – продолжил Мрак. Слова словно не шли из его горла. – Тяжело заболела. Все мое колдовское искусство оказалось бессильно. Я сидел у постели любимой и плакал. Плакал в первый и последний раз. Понимал, что вот-вот навсегда расстанусь с ней. Тогда ко мне пришел Сумрак.
Колдун так выделил интонацией последнее слово, что стало понятно – он назвал чье-то имя.
– Как порой люди точно подмечают суть вещей и дают им верные определения! – с едва уловимой насмешкой проговорил он. – Меня кличут Мраком за темные волосы и тьму в душе. А тот… Тот был истинным Сумраком. С затянутыми бельмами слепого глазами, которыми он видел зорче любого прославленного охотника. Сумрак предложил мне сделку. Душа в обмен на жизнь Мирры. Естественно, я согласился. Даже не раздумывал ни мига. Как иначе? Ведь что такое душа? Нечто непонятное и эфемерное, что невозможно потрогать. Есть ли она или нет – поди пойми. Тогда как реальная Мирра лежала передо мной. Задыхающаяся от кашля, сгорающая заживо от лихорадки. И я заключил сделку.