«Михаил Александрович?» – решил блеснуть познаниями Саша.
«Брат государя? Да вы что? Шашни с женой подчиненного, морганатический брак… Нет, я не ханжа, но член императорской фамилии, наследник императора… Да, он был цесаревичем до рождения Алексея и мог им стать в случае его безвременной кончины. Государь запретил ему возвращаться в Россию и дозволил сие лишь с началом Великой войны… Я знал его по гвардии. Он командовал эскадроном лейб-гвардии Кирасирского Её Величества полка, когда я служил в кавалергардах. Вздорный и пустой человек. Хотя некоторые полагали его добряком».
«Тогда кто же?»
«Георгия Михайловича, внука Николая Первого. В должности Августейшего управляющего Русского музея императора Александра III в Петербурге он служил безвозмездно в течение двадцати двух лет. До самого переворота. Был выдающимся нумизматом и составил самый полный каталог монет Российской империи. Мы были лично знакомы – я тоже, знаете ли, когда-то отдал дань этому увлечению… Мы встречались с ним и на фронте, до его отъезда с миссией в Японию, и после, в январе семнадцатого. Когда я… в общем, он был еще жив, когда меня не стало. Только здесь я узнал, что большевики расстреляли его в начале девятнадцатого. Парадокс: составитель многотомного «Корпуса русских монет», которым пользуются и сейчас во всем мире, был убит шайкой озверевших от крови мятежников за то, что где-то в Германии немцы прикончили тамошних инсургентов Карла Либкнехта и Розу Люксембург…»
Ротмистр помолчал.
«Знаете, – сказал он после долгой паузы. – Сейчас позднее время – не прогуляться ли нам в нашу с вами «кладовую памяти»? Я хочу вам кое-что показать».
«Хм-м. Почему бы и нет. По приглашению – это, знаете ли, совсем иное, чем по принуждению».
Очутившись на своем чердаке, Александр испытал даже некоторую ностальгию: ему казалось, что его воспоминания подернулись пылью от того, что он давно их не касался. Иллюзия, конечно. Тем более что новые «фигуры памяти» давно уже потеснили те, старые, любовно им рассортированные когда-то.
Ланской поманил его за собой в свои «апартаменты».
– И что вы хотите мне показать? Еще одно ответвление в чью-то память?
– Нет, на этот раз – только свою. Если не боитесь оказаться на время в моем теле, конечно.
– Ну… А как это сделать?
– Проще простого. Берете с полки любую книгу, – граф коснулся рисованными пальцами тисненных золотом кожаных переплетов. – Открываете, и…
– Попробую… – с сомнением произнес мужчина, снимая с полки увесистый – иллюзия реальной книги была полная – том.
Тускло-золотые буквы на обложке отлично читались, но никак не желали складываться во что-то осмысленное, как это часто бывает во сне.