Я знаю свою невесту с малолетства, а когда понял, что люблю Радушу не как сестру, отправился к её родителям просить руки своей подруги.
Не скажу, что они этому сильно обрадовались, но и не огорчились – они, похоже, это предвидели. Мои же и вовсе отнеслись к такому обороту спокойно – Владыка не препятствует подобным бракам, да и отец считал, что невесту лучше выбирать в тех семьях, которые хорошо знаешь.
Казалось бы, всё сложилось как нельзя лучше, но вскоре Радушу стали донимать сны – ей снилась моя смерть, и она каждое утро просыпалась в слезах. Приглашённая к ней жрица сказала, что виной всему пророческий дар Радуши – хотя он и слаб, она не может совладать с ним. Отсюда и терзающие её дурные видения. Жрица предложила помощь храма, и измученная снами Радуша решилась отправиться в Римлон.
Выслушав рассказ Рэдлина, я задумалась – пророческий дар, суля своему обладателю возможные несчастья, может легко превратиться в проклятье. Если же Радуша поддалась своим страхам, то легко могла принять морок за предсказание…
Я вновь взглянула на амэнца, ища на его челе знак скорой смерти, который мог бы подтвердить опасения его невесты, и, скорее угадав, чем увидев движение за спиной Рэдлина, шепнула ему:
– Сбоку!
Воинская жизнь уже приучила амэнца не задавать лишних вопросов: услышав предупреждение, он мгновенно повернулся, поднимая щит. В тот же миг раздался короткий свист и глухой стук. Я заметила, как дрогнули придорожные кусты, а когда перевела взгляд на Рэдлина, то увидела, что он смотрит туда же, куда и я, а в его щите торчат две выкрашенные в чёрно-алый цвет стрелы.
Поймав мой взгляд, амэнец зло и презрительно фыркнул:
– Второй раз эти ублюдки не нападут – смелости у них хватает лишь на то, чтобы бить исподтишка.
Я подумала совсем иное, но не стала перечить амэнцу. Лишь уточнила:
– А что означает окраска стрел?
Рэдлин поморщился так, точно у него зуб заныл:
– Ни много ни мало – смерть «Карающим». Чёрный цвет, по мнению лесных недоносков, означает цвет наших сердец и крови, а красный намекает на цвет курток.
Я вновь посмотрела на размалёванные древки.
– А если этим стрелкам попадутся воины другого отряда… Те же «Доблестные»?
Амэнец недовольно передёрнул плечами:
– «Доблестные», госпожа, в Милесте покой Владыки охраняют, а такие, как я, по дорогам да заставам торчат. Наш глава в округе немало разбойничьих гнёзд повывел, вот ублюдки и мстят нам так. Запугать пытаются, недоумки…
По той злости, что прозвучала в последних словах Рэдлина, я поняла, что разбойники если и не запугали воинов на заставе, то довели их до белого каления.