- Нет, не любил. С германского фронта ее знаю... Знал.
Смотрит на меня. Чего еще?
- Ну что еще? Говори.
Ей хочется поделиться, и она говорит:
- Вы нынче ночью мне даже ТАМ целовали. Жалко, что я не Даша.
Мне неприятно говорить об этом, будто она подсматривала и обсуждает как третье лицо ночь, которую я провел с любимой женщиной. Какое ей, шлюхе. Дело! Но, с другой стороны, ведь она в эту ночь заменяла мне Дашу, одалживала свое тело. И я ей за это должен быть благодарен.
Мой Буре показывает рань и темноту. В гимназии нашей еще никого нет. Домой идти тоже нет резону.
И я ныряю в неприятный разговор, разбивая его всем телом на мелкие и безболезненные осколки. С ними справиться легче, я их сам контролирую.
- Почему жалко? Ты любишь, когда тебе целуют ТАМ?
- Нет, Дашу вы сильно любите. А мне тоже хочется.
Это звучит так по-детски наивно, что во мне мгновенно оттаивает жалость, я смягчаюсь.
- Тебе сколько лет?
- Двадцать.
- У тебя еще все впереди при любом раскладе.
- Да кому я нужна, такая блядь?! Одна радость, если среди вас, окаянных, хороший лизун попадется. Люблю это дело - смерть как.
Я так и подскочил."
x x x
- Что ты сказала?! Кто попадется?
Она чуть смутилась.
- Ну это мы так говорим. Если кто иногда у нас, шалав последних там целует, лижет - лизун. Приятно...
- Кто он?!
Татьяна растерялась:
- Что "кто"?
- Кто Лизун?
- Кто лижет.
- Подожди, подожди, - Ковалев уселся на кровать, взял проститутку за плечи. - Ты хочешь сказать, что это профессиональный термин? Ну и кто из наших офицеров этим грешит?
- Почему грешит? Разве это грех? И каких ваших?
- Из контрразведки.
- А я их не разбираю, откуда они. На лбу не написано. В городе полно офицерья, и унтеры даже заходят. Разве всех в глаза запомнишь!
- Ну вот меня же ты знаешь.
- Вы просто чаще других ко мне приходите. А те, которые проездом или реже заходят - тех никого не помню.
- Так, из тех, кто чаще сюда заходит, кого знаешь?
- Ну вас. Еще толстый, потом черноусый, одноглазый бывает, молоденький такой,, рыжий.
- Резуха? Неужели...
Ковалев вспомнил рапорт филера Соколова. Лизун. Неужто все-таки он?
Татьяна отрицательно затрясла головой:
- Мы их по фамилиям не знаем. Многие даже имен не говорят. Одного только по имени знаю - Валерия Ивановича, седенький такой, маленький.
- Хрен с ним. Рыжий, Резуха этот, лизал тебе?
Татьяна поморщилась:
- Он со мной не спал, я не в его вкусе.
- А с кем?
- Кажись, он с Ленкой и с Танькой-худой чаще всего.
- Так, ладно, а тебе кто-нибудь из знакомых офицеров лизал?
- Да. Как раз вчера. Вообще офицеры редко лижут, больше студенты. А офицеры - редко-редко чтоб. Я потому и удивилась-то так: два раза подряд, вчера он, сегодня вы.