– Итак, кто у нас по вызову? Щюра Юрий Патриотович. – От лёгкого стресса я даже нажал на тормоза, останавливая свою скромную тачку посреди дороги. – У нормального человека не может быть такого отчества! Что, его папу так и назвали родители – Патриот?! Ох, это уже клиника, ребята.
Поверьте, меня, демона с более чем шестисотлетним стажем работы, очень трудно чем-либо удивить, но «Юрий Патриотович» – это уже совершеннейшая задница. Хотя мне-то какое дело, да?
Я же долбаный демон Ада, меня, по идее, должно всё это радовать, чем хуже людям, тем лучше мне! Так и было ещё год назад, но теперь наверху в колыбельке у меня тихо сопит мой сын. Его отец и мать реальные демоны, но он – человек!
Как такое могло произойти, ума не приложу! В малыше Захарии нет ни капли демонических сил, но я люблю его до дрожи в сердце. Будем считать, что отныне я не самый большой сторонник победы условных «сил Тьмы» на этой маленькой планете.
– Он ещё и член Союза писателей. Почему не мозг? – дежурно спошлил я, хотя шутка бородатая, ещё со времён римского сената. – Бывший комсомольский вожак, бывший жириновец, бывший казак, бывший независимый депутат, ярый антисемит, а на данный момент снова убеждённый коммунист! Нормальное поведение любого прожжённого карьериста. Чего он у нас такого уж страшного натворил?
Оказалось, Юрий Патриотович выгодно заложил душу за право всегда выигрывать судебные иски. Собственно, почему наш отдел и не может его прищучить – договор у нас на руках есть, но он в любой миг может оспорить его в Божьем суде и выиграть!
Ну и какой же рогатый умник с волосатым хвостом и павлиньими мозгами составляет такие идиотские договора? Найду его в Пекле – дам в морду! И так у меня собачья работа, ещё и эти крючкотворы жизнь портят.
– Дорогая, – я быстро набрал «любимый номер», – как наш малыш?
Дальше трубку можно было минут на пять положить на пассажирское сиденье, потому что Азриэлла может трещать не переставая. Дождавшись паузы на вдох, я быстро спросил:
– У тебя есть знакомые демоны-юристы наверху? Мне нужен совет по делу одного типа.
– Ты меня не слушаешь! Тебе неинтересно, как наш малыш смотрел на фотографию моей мамы?!
О-о-о, «неинтересно» – это ещё мягко сказано. Фото моей тёщи можно эффективно использовать лишь для лечения запоров или икоты. Особенно когда она подводит малярной кистью губки и улыбается в неполные сто шестьдесят четыре кривых зуба.
– Так что насчёт юриста? – напомнил я, когда Азриэлла устала ругаться. В трубке раздались странные звуки, словно с той стороны абонент яростно жевал свой сотовый.