Легкие горы (Михеева) - страница 25
Вечером Света и мама сели на то крылечко, что выходило в огород. Динка приткнулась к маминому боку, поглядывала на Свету, на темнеющие в саду деревья, на заросли бурьяна у забора. Звенел сверчок под крыльцом, квакали у реки лягушки, зудели комары, и мама то и дело отгоняла их рукой от своего лица и от Динкиного. В доме Юрась смотрел телевизор. Бабушка Тася немножко посидела с ними и ушла спать. Она всегда ложится еще засветло, чтобы пораньше встать.
– Ну, – сказала мама Свете, – рассказывай!
Света, еще секунду назад задумчиво-рассеянно смотревшая вдаль, смутилась, вздохнула и вдруг вся просияла. Она зажмурилась, будто собираясь духом, и прошептала:
– Я влюбилась!
Мама сделала круглые глаза, а Света засмеялась тихо-тихо, ласково-ласково:
– Он такой… необыкновенный. Настоящий, понимаешь? Я влюбилась просто сразу. И он. Он тоже говорит, что сразу. Я никогда такой счастливой не была, совсем голову потеряла…
– Никогда?
– Ну… может быть, когда Юрась родился, но это другое. Катя! Он на папу похож.
– На Сашу? – удивилась мама.
– Да, да! И лицом, и характером, да всем! И я все думаю: почему он не встретился мне раньше?
– Наверное, потому, что должен был родиться Юрась.
– Да, конечно… – Света свела брови. – Юрась злится.
– Ревнует.
– Я понимаю. Все не могу с ним поговорить. Не могу решиться. Слова подобрать не могу. Тебе нравится здесь?
– То есть? В Легких Горах?
– В Легких Горах, в Лесногорске?
– Ну… да. Это же… ну, родина.
– Конечно. – Света улыбнулась, будто обрадовалась, что мама подобрала верное слово. – Я уговорила его переехать в Лесногорск.
– Из Москвы?!
– Из Москвы! – тряхнула головой Света. – А что? Будем жить здесь, туда на выставки ездить… Осталось только Юрася уговорить.
– Как его зовут? – спросила мама.
– Сережа.
– Сережа, – пробормотала мама растерянно, и Динка сквозь дрему почувствовала, как сжалось мамино сердце. И Динкино сжалось тоже: от тоски и страха. Света погладила маму по плечу и вдруг тихонечко запела:
– Зорька алая, Зорька алая, губы алые,
А в глазах твоих,
А в глазах твоих неба синь…
Ты любовь моя,
Долгожданная,
Не покинь меня, не покинь меня,
Не покинь…
Динке хотелось подпеть, но сон все глубже уводил ее, она только чувствовала, что мама стала подпевать, что обе они думают о своих Сережах, что мама тоскует о своем до сих пор, что она не забыла его и не забудет, убеги они хоть на край света, и Динке стало жалко маму.
– Спелым колосом,
Спелым колосом вьются волосы,
Только голову,
Только голову запрокинь.
Через сотни лет,
Через тысячи,
Не покинь меня, не покинь меня,
Не покинь…
Песня поднималась над домом, где спала бабушка Тася и сердился Юрась, улетала она в вечереющее небо, расстилая над Легкими Горами прозрачные звонкие крылья.