– Конечно, всё время, – сказал он воодушевлённо. – У меня дома полно трофеев. Ну, знаете, чучела голов лося или оленя. Я их сам делал. У меня настоящий дар к таксидермии!
Райли прищурившись посмотрела на Блэквелла.
– У вас есть любимые места? Какие-то леса, например. Государственные и национальные парки.
Блэквелл задумчиво потёр подбородок.
– Я часто езжу в Йеллоустон, – сказал он. – Наверное, это моё любимое место. Хотя мало что может сравниться с Грейт-Смоки-Маунтинс. И Йосемити. Трудно выбрать что-то одно.
Встрял Билл:
– А как насчёт Государственного парка Мосби? Или национального парка недалеко от Даггетта?
Блэквелл вдруг насторожился.
– Почему вы спрашиваете? – спросил он тревожно.
Райли понимала, что пришёл момент правды – или наоборот. Она вытащила свою сумочку и достала из неё фотографии жертв убийств, сделанные при жизни.
– Вы узнаёте кого-то из этих женщин? – спросила Райли.
У Блэквелла в страхе расширились глаза.
– Нет, – сказал он дрожащим голосом. – Я никогда их не видел.
– Вы уверены? – подстегнула Райли. – Возможно, их имена освежат вашу память. Реба Фрай. Эйлин Роджерс. Маргарет Герати.
Блэквелл, казалось, вот-вот начнёт паниковать по-настоящему.
– Нет, – сказал он. – Я никогда их не видел. Впервые слышу эти имена.
Райли пристально разглядывала его лицо. Наконец, она полностью всё поняла. Она узнала о Россе Блэквелле всё, что хотела.
– Спасибо, что выделили нам время, Росс, – сказала она, вставая. – Будем на связи, если у нас понадобятся ещё вопросы.
Билл недоумённо последовал за ней с фуд-корта.
– Что там происходило? – бросил он. – О чём ты думаешь? Он виновен и теперь знает, что мы на него вышли. Мы должны не выпускать его из виду, пока у нас не будет достаточно доказательств для ареста.
Райли издала лёгкий стон нетерпения.
– Подумай об этом, Билл, – попросила она. – Ты обратил внимание на его бледную кожу? И ни одной веснушки. Едва ли этот тип проводит на улице целые дни.
– То есть он не из скаутов-орлов?
Райли рассмеялась.
– Нет, – сказала она. – И я могу поклясться, что он никогда не был ни в Йеллоустоне, ни в Йосемити, ни в Грейт-Смоки-Маунтинс. И ничего не знает о таксидермии.
Билл выглядел смущённым.
– А я и правда ему поверил, – признался Билл.
Райли кивнула, соглашаясь.
– Ещё бы, – сказала она. – Он прекрасный лжец. Он заставляет людей поверить в то, что говорит правду о чём угодно. Ему просто нравится врать. Он делает это всегда, когда выпадает шанс, и чем крупнее ложь – тем лучше.
Она помедлила на мгновение.
– Проблема в том, – добавила Райли, – что у него совсем не получается говорить правду. Он не привык к ней. Когда он пытается сказать её, он перестаёт выглядеть наглым.