– В принципе, о здешней обстановке.
– О-о, теперь у нас тут дружба народов такая, что только держись! – оживленно частит толстячок, отодвигая свою тарелку с объедками. – Хотите пример?
– Конечно, – киваю я и отпиваю кофе.
– Так вы сходите на угол Дзирнаву и Сколас, сходите обязательно, – настаивает он.
– Непременно схожу, только зачем?
– Там здание Еврейского общества, а напротив него кто-то написал на стене дома белой краской, по-немецки: «Юден, раус!» и пририсовал мишень. Представляете? Вот так, в центре города! Несколько месяцев я эту надпись видел, когда мимо проходил. И никто даже не чухнулся закрасить.
– Мало ли какую дребедень малюют на стенках, – нарочно подзуживаю я. – Я вчера другую надпись видел: «Гансы – суки». На всякий чих не наздравствуешься.
– Тогда вот вам другой свежий пример, – нимало не смутившись, продолжает Михаил. – Глава страны выступает с приветственной речью на съезде «Перконкрустса», насквозь фашистской организации! Ничего себе, а?
– По крайней мере это логично, – рассуждаю я и принимаюсь за пирожное. – Политические партии распущены, а одного только Конгресса граждан для массовой поддержки недостаточно.
– Но Запад куда смотрит?! – возмущается толстячок, округлив заплывшие глаза. – На словах вроде осуждают, но только тут слов мало. Это же прибалтийский Саддам Хусейн, честное слово!
– Не совсем, ориентация тут другая. Каулиньш хочет вступить в НАТО, и Америку его рвение вроде бы устраивает.
– Америка совсем сдурела. Тут же шествие ветеранов-эсесовцев в марте намечается! – не унимается Михаил.
– А это уже полный идиотизм, – соглашаюсь я.
Толстячок вдруг расплывается в хитрованской улыбке:
– Знаете, у них объективные причины быть идиотами.
– Вот как?
– Понимаете, латыши хуторская нация, – частит он липким полушепотом. – Жили под немцами, оседло, ходили за сохой да женились на двоюродных сестрах. Думаете, семь веков сплошного кровосмешения даром проходят? У них генофонд истощился давно, они же сплошь дебилы, в самом строгом медицинском смысле слова. Да вы посмотрите на того же Каулиньша: уши лопухами, шея гусиная, морда клином. Типичный вырожденец, как и большинство ярых национал-радикалов.
Случайный собеседник разом становится мне противен. Ко всему впридачу толстячок туп, не понимая, что подобные расистские речи ставят его на одну доску с теми же юдофобами-неонацистами. Но возражения приходится проглотить. Как ни печально, мое ремесло требует умения внимательно слушать и поменьше гладить против шерстки.
– Наблюдение интересное, – киваю я, проглотив еще кусочек пирожного. – Но писать об этом в газете не слишком корректно…