– Сабриэль – марш внутрь! – приказал Хорайс.
Последние подручные трепыхались и как одержимые ползали кругами, но прогрохотали новые залпы – и трупы застыли неподвижно.
– Да, – кивнула она, глядя на устилающие землю тела, на подрагивающее пламя масляных фонарей и на комки фосфора, пылающие, точно свечи в жутком склепе.
Вонь бездымного пороха щекотала ноздри, пропитывала волосы и одежду; слева и справа, куда ни глянь, зловеще-алым отблеском посверкивали стволы пулеметов. Да, подручные и без того были уже мертвы, и все равно от этой массовой бойни Сабриэль затошнило сильнее, чем от любой Свободной магии…
Она вошла в здание, убирая в ножны меч. Только сейчас Сабриэль вспомнила про колокольцы. Возможно, ей и удалось бы упокоить эту громадную толпу подручных и мирно отослать их обратно в Смерть, без… ну да теперь уже слишком поздно. И что, если бы она не справилась?
Сабриэль знала: следующими явятся тень-подручные, а их не остановишь ни физической силой, ни колокольцами, разве что нагрянут они в небольшом числе… а надеяться на это столь же опрометчиво, как на то, что солнце встанет раньше срока…
В коридоре толпились еще солдаты, эти – в кольчугах и шлемах, с огромными щитами и при копьях с широкими посеребренными наконечниками, с простейшими знаками Хартии, нарисованными мелом или слюной. Они курили и пили чай из школьных фарфоровых сервизов – не самых парадных, но все-таки. Сабриэль поняла: им предстоит сражаться, когда откажут орудия. Эти люди явно нервничали, но держали себя в руках – не то что бравировали, нет, а скорее использовали для защиты причудливую смесь профессионализма и цинизма. Как бы то ни было, Сабриэль непринужденно прошла между ними – так, словно никуда и не торопилась.
– Вечер добрый, мисс.
– До чего ж славно пальбу слышать – прямо музыкой звучит, а? На севере-то орудия почти никогда не срабатывают!
– Если так и дальше пойдет, мы вообще не понадобимся!
– Не то что на Внешней границе, так, мэм?
– Удачи вам с тем говнюком в коробчонке, мисс.
– И вам всем удачи, – отозвалась Сабриэль, пытаясь улыбнуться в ответ на их широкие усмешки.
Но тут снова началась стрельба, и девушка болезненно поморщилась, улыбка исчезла, хорошо еще, никто из солдат больше и не смотрел в ее сторону, все напряженно пытались понять, что происходит снаружи. Не так уж они и равнодушно-беспечны, как хотят казаться, подумала Сабриэль, протискиваясь сквозь боковую дверцу, ведущую из коридора в парадный зал.
Здесь, напротив, настроения царили куда более упаднические. Саркофаг возвышался в дальнем конце зала, установленный поперек кафедры. Все держались от него как можно дальше, у входа. У одной стены разведчики, сбившись в кучу, тоже пили чай. Магистра Гринвуд беседовала о чем-то с Оселком в середине, а около тридцати девочек – или, точнее, девушек – выстроились вдоль стены напротив солдат. Ну ни дать ни взять гротескная пародия на школьную танцевальную вечеринку.