Впрочем, подумав пару секунд, Владимир Петрович добавил, окончательно успокаиваясь:
– Насчет товарища старшего лейтенанта Карикова я пошутил. Так что отставить. Не нужно у него ничего спрашивать. Все, пришли…
* * *
Владимир Петрович отложил в сторону пару листов желтоватой бумаги, покрытых убористым машинописным текстом с множеством опечаток. Ну, понятное дело, спешил человек, в установленный срок боялся не уложиться. Легонько прихлопнул ладонью. Задумчиво посмотрел на сидящих напротив директора Кировского завода и главного конструктора. На этих кричать смысла нет, не тот уровень. Напугать-то можно, но зачем? Лучше от этого уж точно никому не станет. Да они и так напуганы, хоть тщательно это и скрывают – видели, кем его полномочия подписаны. Тут как-то иначе нужно, изящнее…
– Ну, что ж вы так, товарищи? Исаак Моисеевич, Жозеф Яковлевич?[51] Таким заводищем руководите, эдакой махиной. И с такой замечательной историей. А технику какую прекрасную и разрабатываете, и строите? И тут такое… – Бат кивнул на лежащие перед ним листки.
Помолчав пару секунд, Батоныч продолжил:
– Думаете, вы этим себя подставляете, товарищи? Нет, не себя. На данный момент замены вам нет… ну, на какое-то время, разумеется. Вы этими шестернями из незакаленной стали[52], что на всю серию установили, сколько жизней на тот свет отправили? Нет, понятно, что ПОКА никто не погиб, что все живы-здоровы… но это ведь чистая случайность, что я именно сейчас тут оказался и все это непотребство увидел! А так бы и пошли танки на фронт, на радость фрицам. Что, не пошли бы? Исправили? Да не верю я. НЕ ВЕРЮ, так и знайте. Как тот Станиславский. Заменили б только шестерни в сломавшихся коробках – и вперед. Фронту танки нужны, как воздух, – кто там особо глубоко копать станет? Едет самостоятельно, стрелять может? Отлично. Примут, какими есть. Слу-чай-ность, товарищи конструкторы, и не более того. И зовут эту самую случайность «полковник Бат». И цена ее может быть разной. Например, кто-то из тех, кто воевать на этих машинах должен, теперь спасется, чему я только рад буду. А кто-то может и в тыл поехать. Подальше от войны. Лет, эдак, на двадцать пять, если не больше. И вот тут я плакать точно не стану. Плакать над павшими нужно, а не над теми, кто стал причиной их героической гибели. Преждевременной, кстати, гибели!
– Товарищ полковник! – Зальцман начал вставать, но Бат остановил его коротким взмахом руки. Послушно опустившись обратно на стул, директор завода продолжил: – Это действительно чудовищная, преступная ошибка! Обещаю, мы немедленно разберемся с виновными, которые понесут заслуженное наказание…