К полудню вышли в заданный район – к железнодорожной станции Мшинская, где разгружался стрелковый полк, приданный им в качестве усиления. К слову, с расстоянием Бат ошибся – в конечном итоге бригаде пришлось преодолеть почти три десятка лишних километров. Пока располагались, пришла радиотелефонограмма из штаба фронта, из которой комбриг узнал, что ему, собственно, предстоит делать. Оказалось, силами бригады и пехотного полка планируется контрудар: командование собиралось срезать фланг, заключив прорвавшую фронт мехгруппу противника в локальный котел. И ударить далее при поддержке «соседа», уже вторые сутки ведущего бои в обороне.
Вот именно это упоминание о потрепанном боями «соседе» Батонычу не понравилось особенно. Категорически не понравилось. Поскольку он, опираясь на знание реальной истории, прекрасно понимал, что существенной помощи от них не получит, ведь двое суток в обороне против наступающих сил – это знаете ли, не фунт изюма. Особенно когда у противника подавляющее превосходство в штурмовой авиации, которую он использует при первой же возможности. И его бригаде после мощного контрудара, в успехе которого он, честно говоря, вовсе не сомневался, в итоге придется в одиночку расхлебывать все последствия. То есть сначала сдерживать фрица, позволяя организовать более-менее нормальную оборону, а после и воевать в этой самой обороне, дожидаясь подхода резервов или приказа на отступление, которого скорее всего не поступит. Нет, какое паникерство, о чем вы? Просто реальная оценка сложившейся на данном конкретном ТВД боевой обстановки…
А он ведь обещал Самому показать, как нужно правильно воевать. Ну и как тут покажешь, если его бригадой, по сути, решили в срочном порядке заткнуть очередную дыру на фронте. Поскольку, как Сталин и сказал, «ваша бригада находится ближе других». Ближе-то ближе, тут без вариантов. Вот только диспозиция в целом достаточно хреновая для начала его личной «маленькой победоносной войны». Или… или Вождь специально именно так сделал? Чтобы его проверить? Чтобы доказал, что он не только других поучать умеет и умные вещи говорить, но и отвечать за свои слова? Вряд ли, конечно, именно так – судя по всему, ситуация на фронте и на самом деле аховая. Так что, вполне реально, его ТБр – единственный способ нивелировать этот прорыв, который имеет все шансы обернуться крупным стратегическим провалом. А ведь на кону ни много ни мало блокада Ленинграда со всеми ее поистине чудовищными последствиями!..
«Все! Довольно лирики! – зло одернул себя Батоныч. – Какая, на хрен, разница, собственно?! Ты советский офицер или где?! Тебе доверяют, на тебя надеются, а ты разнылся тут, словно зажатый в подъезде гопниками либерал. Вспоминай лучше, что ты вообще об этом помнишь…»