– Знаете, товарищ Сталин, – решительно начал Бат. – Я, если честно, не слишком хорошо разбираюсь ни в экономике, ни в дипломатии, ни даже в технологиях, особенно невоенных… по этому поводу вам лучше с Виталькой было бы пообщаться. Он тут куда как глубже копал, а я – вояка, хотя и вроде как очень неплохой. Но вот с тем, что надо сделать в первую очередь, то есть сейчас, когда немец рвется вперед, я, вероятно, помочь смогу. Потому что… потому что самое главное сейчас – это новая тактика. Немецкие танки, самолеты, артиллерия не очень-то и сильно превосходят даже наши устаревшие образцы. А новым типам – тем же «КВ» и «Т-34» – и вообще уступают. А бьют они нас за счет гораздо лучшей выучки, аж на два года войны лучшей… ну и новой, выработанной, опробованной и освоенной как раз в эти два года войны тактики. Но… – тут Бат хищно улыбнулся, – но мы-то вам передали новые уставы. Причем такие, в которых, в отличие от текущих немецких, опыт уже не двух, а четырех лет идущей войны. И не той, которую немцы вели в Европе, а куда более жестокой и масштабной, чем все, с чем они до сих пор сталкивались. Ой, как только они с нашей новой тактикой столкнутся – полетят от них клочки по закоулочкам. А еще… – Бат на мгновение запнулся и бросил на своего собеседника испытующий взгляд.
Тот поощряюще улыбнулся:
– Любопитно, таварищ Бат, вэсьма любопитно. Прадалжайте, пожалуйста.
Поколебавшись несколько секунд, Владимир Петрович решился. Не, ну а что? Коль уж он попал сюда – и возвращать его обратно, судя по всему, никто не собирается – почему бы и нет? Не в тылу же сидеть, непонятно чего ожидая. В конце концов, он – боевой офицер, опытный командир, воевал. Немцы – противник, не сравнимый с юаровцами, конечно, но должен справиться.
– Иосиф Виссарионович, а выделите мне танковую бригаду! Так, чтобы полнокровную, да с новой техникой и средствами усиления? Я все ж таки Академию бронетанковых войск и Академию Генштаба окончил. Да и повоевать пришлось, хоть и в Африке, но все ж. Просторы там с нашими вполне сопоставимые. Сформирую согласно новым уставам, да и свой собственный опыт постараюсь, так сказать, творчески применить, подберу технику и людей. Да и наваляю фрицам. Ну а вы поглядите, чего я стою. Всяко лучше пустых… то есть, простите, теоретических разговоров будет.
Сталин ухмыльнулся, на миг окутавшись сизым дымом из раскуренной трубки, и сообщил, будто нечто само собой разумеющееся:
– Дагаварились, Владымир Пэтрович! Будет вам бригада, и самая новая боевая тэхника, такая, какую сами виберете. Только ви уж мэня нэ падведите, харашо?