Он одет в спортивный костюм. Белая футболка с длинными рукавами обтягивает мускулистые руки, черные шорты демонстрируют стройные ноги, а на лбу блестит испарина. Скорее всего, он вышел на пробежку с собакой и не удержал ее на поводке. Но почему он босиком? Впрочем, это не имеет значения. Его собака в порядке?
Мне нужно быть внимательнее!
– Мне так жаль, я не увидела… – бормочу я, но мужчина резко прерывает мои слова, будто они оскорбляют его.
– Какого хрена?! Ты издеваешься?! – орет он, и голос заставляет меня вздрогнуть. Он поднимает собаку на руки, прижимая к себе бережно, как ребенка.
Вот так мы и стоим. Он резко оборачивается вокруг себя, словно ищет взглядом машину или прохожего.
– Позвольте мне отвезти вас к ветеринару, – говорю я, чувствуя, как внутри все дрожит при взгляде на собаку в его руках. Я знаю, что он разозлен, но когда человек в панике, сложно винить его за такое поведение. Он не отвечает, а я вижу сомнение в его глазах. Его лицо обрамлено неаккуратной густой, темной бородой, рот скрыт где-то в ней, и поэтому все, на что я полагаюсь в разговоре с ним, – его глаза.
– Пожалуйста! – умоляю я. – Отсюда долго пешком.
Он кивает один только раз.
Я запрыгиваю в машину и завожу мотор.
– Что произошло? – спрашивает Эмма.
– Мы просто повезем собачку к врачу, чтобы он сказал, что с ней все хорошо, – и мне хочется верить, что я не вру дочери.
До ближайшей круглосуточной ветеринарной клиники около 20 минут на автомобиле, но машина едет не так быстро, как хотелось бы.
– Поверни налево, на Коблер-стрит, – приказывает он.
– По Харпер-авеню будет быстрее, – спорю я.
Он раздраженно хмыкает:
– Если не знаешь точно, какого черта говоришь? Поезжай через Коблер-стрит!
Я выдыхаю:
– Я умею водить!
– Ты? А я вот думаю, что твое умение водить является причиной того, что мы сидим здесь.
Я была в пяти секундах от решения выкинуть его из кабины, но скуление собаки стало единственной причиной, по которой я этого не делаю.
– Я вроде как извинилась.
– И чем это поможет моей собаке?
Мудак.
– Коблер-стрит – это следующий поворот направо, – говорит он.
– Харпер-авеню – через один поворот направо.
– Ты не поедешь по Харпер.
О! Да я теперь поеду только по Харпер лишь для того, чтобы этот парень обделался от злости. Кого он из себя возомнил?
Я повернула на Харпер.
– Просто, блин, поверить не могу, – стонет он.
Его раздражение вызывает во мне слабую торжествующую улыбку, но ровно до того момента, как я вижу зону строительства и запрещающие знаки.
– Ты всегда такая упертая?
– А ты… всегда… ты… – я заикаюсь, потому что в отличие от некоторых не привыкла спорить с людьми. Тут же стопорюсь, как ребенок, у которого мысли не успевают вовремя сформироваться в голове. Я и правда неуклюжа в спорах, умная мысль всегда приходит спустя три дня после ссоры.