– Нет.
Тяжелое лезвие палача упало на землю. Моя рука не дрогнула.
– Ой, о чем это я?
Она попыталась улыбнуться, но ей этого сделать не удалось.
– Конечно же это невозможно, я совсем выжила из ума. Может, вам принести еще чаю?
– Спасибо, но я откажусь.
Ком подступил к горлу, мне не хотелось больше пить ее чай.
– А как вы назовете свою книгу?
– «Души погибших цветов».
Юлия внимательно посмотрела на меня. И в какой-то момент я увидел в отражении ее глаз свое собственное презрение. Так, спокойно. Нужно выходить из роли! Это всего лишь выдуманный текст.
– Красивое название. Но почему именно «цветов»?
– Ведь от какой-то неизвестной чумы вымрет все человечество, но только не цветы, – я и сам не ожидал от себя такой фразы.
– Идеальный мир, – улыбнулась она, словно прочитав мои мысли».
Мне нужно было срочно выходить из своей книги, я начал поддаваться своим эмоциям, а как говорил Эн Ронни – это может трагично для меня закончиться.
«– Юлия, я вас оставлю ненадолго. Мне нужно подышать свежим воздухом, я вернусь буквально через несколько минут и мы продолжим.
– Хорошо.
Я встал со стула и направился в прихожую, даже не взглянув на спящего человека, лежавшего все это время в одной комнате с нами.
– Так кто, вы говорите, дал вам мой адрес?
– Я не говорил, – бросил ей в ответ и поспешил на улицу».
– Габриэль…
Эн Ронни дергал меня за плечо.
– Я уже пять минут не могу до тебя достучаться, ну и самоотдача, скажу я тебе. Будь предельно осторожен, мой друг, ты играешь в опасные игры, ведь если рукопись поглотит тебя, то в один момент ты не сможешь вернуться назад! Одна радость – в сумасшедшем доме всегда лето.
– Эн, у меня получилось!
Внезапное счастье охватило меня.
– Я сделал все, как ты сказал, и произведение открылось для меня по-новому.
– Я искренне рад, Габриэль. Но тебе стоит отвлечься на время. Безумие – это не всегда признак мастерства, как считают псевдохудожники; истинное мастерство – это контролировать свое сумасшествие и выплескивать его только на холст, а не на свою жизнь. Реальность, она требует трезвости, четкости и ясного ума. Поэтому я не разделяю мнения, что необходимо употреблять алкоголь, наркотики и другие психотропные вещества во имя искусства. Многие стесняются своего таланта, словно они совершают некое преступление против мира бездарного, а оттого опьяняют свой рассудок, и получают от этого удовлетворение. Истинный гений никогда не станет оправдывать свой дар, – он с интересом смотрел на мою рукопись, – твой чистейший рассудок одурманиваю только я, но это не смертельно, если в умеренных дозах.