Работники Космической станции сменялись каждые два месяца. Это был установленный срок вахты. Отбыв ее, они шесть месяцев отдыхали на Земле.
Искусно причалив к ангару станции, Медведь передал радиосигнал о прибытии и, получив ответ, нажал кнопку на щитке. Герметически закрытая дверца люка ракетоплана автоматически вывинтилась и отошла в сторону. Шурик подскочил и без помощи лесенки оказался в отверстии люка. Дежурный станции подал ему руку, и мальчик исчез в приемной кабине. Вася оглянулся на Владимира Михайловича, и тот поощрительно кивнул, предлагая ему последовать примеру Шурика.
— Ну, ребята, — оказал Медведь, проходя с ними в уютно обставленную кабину. — Оглядитесь, отдохните. Часика через два я вас отправлю обратно на Землю. Ты, Вася, держись Шурика. Он здесь не первый раз. Может рассказать обо всем, что тебя заинтересует. А на меня не обижайтесь. Сидеть с вами мне сейчас никак невозможно. Такой момент.
— Чело там, — снисходительно сказал Шурик. — Что мы, маленькие. Не понимаем твоего положения? А когда ты нам покажешь космический корабль, на котором вы полетите дальше?
— Попозже. Ждите меня здесь.
Медведь торопливо вышел из кабины, а Шурик, проводив его любовным взглядом, обратился к Васе.
— Посмотрим отсюда Землю, пока еще день, а то здесь сутки короткие — всего полтора часа. Это потому, что станция вокруг Земли за двадцать четыре часа обегает шестнадцать раз. Собственно, здесь не ночь, а просто солнечное затмение. Земля заслоняет от нас Солнце. Правда, странно?
Держась за спинки кресел, Вася подошел, вернее, подплыл к иллюминатору и ахнул.
— Ты говорил, что станция быстро движется? Совсем она не движется!
— Обман зрения, — снисходительно пояснил Шурик. — Это тебе так кажется, как во время езды в электромобиле. Будто машина стоит на месте, а дома и сады бегут мимо. А здесь ведь даже облаков нет. Нечему нестись. Ты на Землю смотри!
Окутанная прозрачной голубоватой дымкой атмосферы, огромная, по сравнению с Солнцем, в черноте безвоздушного пространства плыла красавица-планета.
В рамку иллюминатора, у которого стояли Вася и Шурик, было вставлено не простое стекло, а набор мощных линз, и он, по существу, являлся сильной зрительной трубой. Через это «увеличительное окно» были ясно видны контуры морей и очертания материков.
Вот проплыли лазурные воды огромного Индийского океана, усеянные, как бусинками, зелеными архипелагами островов. Острым клином врезался в океанские воды материк Индии. Величаво проплыла цепь гор Афганистана, а за ней показалась уже изумрудная зелень Таджикской и Узбекской республик. И, наконец, родной Казахстан. Куда девались желтые пески его пустынь? Он теперь ничем не отличался от своих прекрасных сестер. Та же зелень садов, голубые ленты рек и каналов, сверкающие чаши озер. Только по белоснежным вершинам Алатау можно было определить, где начинался этот преображенный гением человека край.