— Один раз поймали, — напомнил Аксенов. — И еще раз поймаем.
— А тут еще какая-то тварь в ментуре в прессу подробности сливает, — Хохлов потряс газетой, на обложке которого ясно читалось «Крим-вестник». — Про побег, про мокруху, сегодня вот уже про убийство опера вчерашнее…! А я за это, вашу мать, тоже пистон получил. Найду урода — порву, честное слово.
Аксенов украдкой покосился на Фокина. Тот кашлянул, возмущенно кивая шефу и выражая тем самым полную солидарность.
— Ладно… Что с любовницей?
— Сегодня отпускаем, — сказал Аксенов. — Вчера технари поставили у нее дома микрофоны, а в подъезде мини-камеру закрепили. Внутри щитка, так что ее никто не срисует. Если Жила как-то обойдет наружку и нарисуется у Кибиревой — мы сразу об этом знает.
— А наружка?
— Наружку заказывал ФСИН, но они теперь ее не снимут. После убийства Долгова для них это дело святое.
Хохлов хмуро покосился на висящую на стене ориентировку на Жилина.
— В общем, так. УФСИНовцы уже объявили вознаграждение за шкуру урода. Мы не можем оставаться в стороне. Из фонда УВД мы тоже объявляем награду в 200 тысяч за любую информацию.
— Курс Жилы по отношению к ментуре продолжает расти, — хмыкнул Колокольцев, но поспешно заткнулся и отвел глаза под холодным взглядом Хохлова. Майор хотел еще и что-то сказать, но на его столе зазвенел телефон.
— Хохлов, — раздраженно буркнул он в трубку. — У меня совещание, не сейчас. Что?… — Хохлов помолчал, слушая, и на его лице отобразилось удивление. — Где? Понял.
Положив трубку, он обвел взглядом оперов.
— На Просторной нашли труп. Убит ножом, ему горло перерезали. При жмуре были документы, — Хохлов сделал паузу. — Его фамилия Молотов.
По пути на место преступления Аксенов не выдержал.
— Серег, завязывай ты уже со своими журналистами, а. Прикинь, что будет, если Хохлов прочухает? Минимум уволят. Это если статью какую-нибудь не пришьют.
Фокин каяться не собирался.
— Я не говорю журналюгам никакой секретной информации — что я, совсем придурок? Только то, что они и так через пару дней узнали бы. Просто благодаря мне они узнают об этом… чуть раньше.
— Если вычислят, тебе реально кирдык. И я тебя не буду прикрывать.
— Дэн, отвали, а? Ну да, я знаю, что это не круто. А что мне делать? Тебе хорошо рассуждать: у тебя и хата, и тачка новая, а у меня что? Я в угрозыске уже пять лет почти, и все это время живу на съемных хатах, как бомж.
— Бомжи не живут на съемных хатах.
— Ты меня понял! — поморщился Фокин. — Я коплю на жилье, Дэн, понимаешь? Я хочу свою квартиру. Мне надоело менять хату каждый раз, как очередной хозяин решит, что я ему мало плачу. Или еще что-нибудь решит. Как тот урод, Семеныч, который резко вдруг заявил, что я ему ремонт в квартире должен замутить. Я устал от этого. Мне нужна квартира.