— Жила ведь осторожный, — обратился Давыдов к операм в «пежо» по рации. — А мы вышли на Сиплого. Сиплый знал про салон. Нафига им рисковать?
— Они думают, Сиплый у нас под наблюдением, — отозвался Аксенов. — Чтобы через него мы попытались выйти на Жилу.
— А если они узнали, что мы его хлопнули?
— Как, блин? Все контакты с Сиплым они оборвали.
— Дэн, мы три дня здесь кукуем, — поддержал Колокольцев.
«Хороший опер умеет ждать столько, сколько нужно». Слова Крылова.
— Надо будет, месяц будем куковать, — сухо бросил в микрофон рации Аксенов. — И хорош эфир засирать.
Когда он повесил микрофон, Фокин покосился на напарника.
— Думаешь, они появятся?
— Не знаю, — признался Аксенов.
В понедельник утром, несколько суток назад, Хохлов связался с начальством и получил добро на то, чтобы задействовать в засаде спецназ. Совещание в кабинете Хохлова они провели за полтора часа до открытия салона. Схемы местности заполучили, распечатав их с «Яндекс-карт».
— Аксенов, Фокин, вы стоите здесь, — Хохлов ткнул карандашом в схему. — Это кабак, там постоянно тачки. Колокольцев, Давыдов, вы здесь. Это заправка. Людное место, никто ничего не заподозрит. На всякий случай сразу подойдите к местным и обрисуйте ситуацию, чтобы проблем не было.
— Ясно.
— Броники возьмите в оружейке. И что-нибудь потяжелее не помешает.
— Я возьму автомат, — кивнул Фокин, нервно грызя зубочистку.
В разговор вступился командир группы СОБРа.
— А мы? Мы не можем черт знает сколько на виду находиться. Нельзя внимание привлекать. Одно дело легковушка, другое — закрытый фургон.
— Сейчас все порешаем, майор. Там в паре кварталов от автосалона есть опорник участковых. Пока разместитесь там. Сидите на телефоне, машина пусть будет наготове. До автосалона ехать минуту, может, полторы.
— Добро.
Хохлов так внушительно, как мог, заявил Аксенову:
— А теперь слушай сюда. Как только увидите их — сразу связывайтесь со спецами. Сами никуда не лезьте. Я не хочу открывать еще одну мемориальную доску «Здесь жил подстреленный опер».
«И еще, Денис… возьми в оружейке броник. И постарайся снимать его как можно реже, пока Жила на свободе». Так месяц назад говорил Крылов. Аксенов хорошо запомнил эти слова.
Умирать он не хотел. Поэтому Аксенов боялся встречи с Жилой.
Но пять дней ожидания утомят кого угодно. В пятницу в первой половине дня Аксенов и Фокин слушали музыку по радио, изредка поглядывая на фасад надоевшего за неделю автосалона.
— Когда курить бросаешь, жрать так хочется, — проворчал Фокин. — Тебе чего-нибудь взять?
— Ты опять? Ешь там.
— Как ты за… л со своей тачкой уже всех, — протянул Фокин. — Давай, я пожру здесь, а потом тебе мойку оплачу, а? Мы в засаде, е-мое. Уже неделю. Если б я знал, что ты опять включишь «в моей тачке не есть и не пить», нахрен бы тебя послал! Не, серьезно, давай я тебе мойку оплачу! Или надо, чтобы я поунижался? Может, я сам ее должен вылизать?