. Философ-культуролог Владимир Паперный оказался несколько грубее:
«...Не исключено, что это те самые формы, поразившие в детстве крестьян, заполнивших в 30-х годах Москву...» Искусство принадлежит народу — так писалось на плакатах.
По большому счёту, это совпало с всеобщим, в том числе американским, увлечением классикой и некоторым охлаждение к авангардизму, разве что в Советском Союзе под эту смену вкусов подвели мощную этико-идеологическую базу. Так, Алексей Щусев писал в 1935 году: «Освоение культурного наследия прошлого в архитектуре, как и в других областях искусства, является единственно правильным путем. Не надо бояться и превращать в своего рода жупел слово «эклектика». Не всегда эклектика является синонимом халтуры, убожества мысли и плохой проработки заимствованных мотивов. Со всем этим, конечно, нужна беспощадная борьба». И даже так: «Советской архитектуре ближе архитектура античного Рима или Эпохи Возрождения...» Первое, что приходит на ум, когда разглядываешь проекты старого метро, это - «эклектика» (совершенно ругательное словечко в 1920-х!). Сплетение идей, переложение доктрин, умелое впряжение в одну «телегу» и коня, и трепетной лани — вопреки любой логике. Точнее логика присутствовала — препарирование эстетического переживания предшествующих эпох. Архитектор метро Надежда Быкова так описывала свою работу над одной из станций : « Консультировал нас академик Иван Владиславович Жолтовский. Это был художник с необычайно тонким вкусом. По предложению Жолтовского появились на «Новокузнецкой» мраморные скамьи с волютами (волюта - архитектурный мотив, представляющий собой спиралевидный завиток с кружком («глазком») в центре - Г.И.). Он поддержал нашу идею установки ряда торшеров вдоль центральной линии подземного зала, одобрил рисунок свода, тему которого мы позаимствовали из римской гробницы Валериев».
Помимо великолепных графических работ и небольших макетов, посетитель выставки может увидеть развитие московской подземки — вспомнить, какие станции были построены в первую очередь, а какие — во время войны. Да-да. Метростроение не прекращалось даже в дни колоссальных испытаний. Более того, платформы, созданные в начале 1940-х отличаются тяжеловесной и строгой роскошью — к примеру, «Стадион имени Сталина» (ныне - «Партизанская»). Перрон декорирован атрибутикой военной доблести — это своеобразный гимн советскому оружию; ампирная помпезность и — чистота линий. Но вернёмся в 1930-е годы, когда комсомольцы стремились попасть на строительство метро - это считалось невероятно почётным и даже — ...модным.