- Но есть, есть примеры, когда в солидном западном издании звучит голос вразрез с хором.
- Такие примеры и мне с избытком известны. Большие Деньги даже в острейших проблемах позволяют иногда особое мнение отдельным журналистам. Позволяют по той же приблизительно причине, по которой они допускают существование отвергающей их ценности несистемной оппозиции. Затянуть ей верёвку на горле – раз чихнуть. Но тогда капут будет мифу о демократических свободах. Наличие же этой оппозиции на обочине политики удерживает избирателя в заблуждении, что у него есть выбор. И что он, голосуя за раскрученных кандидатов во власть от Больших Денег, самостоятельно игнорирует оппозиционеров. Звучание же в прессе особых мнений крепит доверие к ней в общем и целом: она независима, и творцы её по усмотрению своему отражают всё происходящее. И пожалуйста: миф о свободе слова остаётся живее всех живых. Редкий человек на Западе подозревает, что при заказе от Больших Денег журналисты всех мастей напяливают шоры и видят лишь дозволенное.
Спустя год после того, как жители Крыма проголосовали за выход из-под юрисдикции Украины и снова стали гражданами Российской Федерации, я по воле обстоятельств летел из Москвы не домой, на Альбион, а в Мюнхен. Соседом моим в самолёте оказался немецкий газетчик, со взлёта отстукивавший на планшете продолжение статьи. Я, читающий Гегеля в оригинале, краем глаза ухватил куски его текста и, когда подали закуски, заговорил с ним. Высказал догадку: не проблему ли Крыма он затрагивает? Ответ получил утвердительный. И спросил, в чью пользу будет статья. Сработает ли она на интересы крымских жителей – или правителей Украины, которые пришли к власти в результате государственного переворота в Киеве?
Он изумился: «Не понимаю, о чём вы. Я пишу статью с новыми аргументами за восстановление статус-кво: Россия, ведомая амбициями Путина, произвела аннексию Крыма и должна вернуть его Украине».
На второй день в Мюнхене я угрохал пару часов на просмотр сайтов звёздных европейских газет. В их статьях, посвящённых годовщине воссоединения Крыма с Россией, красной нитью в разных вариантах прослеживался тезис моего воздушного спутника: Россия должна вернуть Крым Украине. Я опешил: у кого крыша поехала – или же у всех подряд звёзд-газетчиков? Крым ведь – это не только полуостров со степями и горами, портами и курортами, это ещё и люди. Сто почти процентов, имеющих право голоса на полуострове, высказались на референдуме за российское гражданство и получили его. А теперь они жаждут, чтоб Россия от них отказалась? Умоляют ООН и Совет Европы помочь им уйти обратно в подчинение правителям Украины, захватившим власть вопреки закону? Ни один из этих жизненно важных в споре о Крыме вопросов ни в одной из прочитанных мной статей вообще не был поставлен.