Мне хочется, Савва, привести замечательные слова, сказанные Алексеем Константиновичем Толстым в "Князе Серебряном", слова, которые заканчивают эту книгу. "Простим же грешной тени Ивана Васильевича и помянем добром тех, которые, завися от него, устояли на добре. Ибо тяжело не упасть в такое время, когда все понятия извращаются, когда низость называется добродетелью, предательство входит в закон, а самые честь и человеческое достоинство почитаются преступным нарушением долга. Мир праху вашему, люди честные. Платя дань веку, вы видели в Грозном проявление Божьего гнева и сносили его терпение. Но вы шли прямой дорогой, не бояся ни опалы, ни смерти, и жизнь ваша не прошла даром, ибо ничто на свете не пропадает и каждое дело, и каждое слово, и каждая мысль вырастает, как древо. И многое и доброе и злое, что, как загадочное явление, существует поныне в русской жизни, таит свои корни в глубоких и темных недрах минувшего".
С. Я. Это прямое обращение к нам, сегодняшним, живущим в очень нелегкое время. И будем всегда руководствоваться теми мыслями, которые нам оставили такие люди, как Толстой, Тютчев, Достоевский и другие величайшие наши мыслители.
ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ
Владимир Личутин
Владимир Личутин
ДУША НЕИЗЪЯСНИМАЯ
НАВЕРНОЕ, НЕ СЛУЧАЙНО власти уже лет триста трусят русского народа. Значит, живет в небесах какое-то мистическое знание, и как бы мы ни смеялись над ним, ни отпихивались обеими руками от особого предназначения России, оно, несмотря на запреты и всяческие препоны, вольно иль невольно дает о себе весть в самых неожиданных местах, будто извергаются прямо под ногами потоки пылающей лавы из подземных рек; и одно лишь случайное напоминание о возможностях потаенной русской энергии невольно заставляет властителей напрягаться, колыбает почву под их ногами и ввергает кремлевских опричников в неведомый ужас. И даже эти постоянные поучительные остереги, дескать, святая Россия накрыта охранительным омофором Пресвятой Богородицы и оттого несокрушима, несмотря на всю униженность народа и ужас настоящей жизни, — не дают полной уверенности в своей победе тем, кто хотел бы стать новым несокрушимым хазарином до скончания веков… Значит, что-то такое особенное носится в воздухе, блажит и дурит и просится из потемок, коли не можем успокоиться, выбросить из головы особую роль русского народа и без оглядки предать её насмешке. Да и то сказать, русский характер совершенно непредсказуемый, сложнейший в своей искренней блаженной простоте, если даже в сложнейшие исторические мгновения не теряет присутствия духа. Однажды в разговоре со знаменитым отшельником старцем Николаем Гурьяновым один священник попросил совета, как вызволить русский народ из уныния. На что старец улыбаясь ответил: "А он, наш народ, никогда и не впадал в уныние".