Пытались мы там сами мыть посуду: становились на это в очередь, все стремились выполнять и такую работу, как расставлять посуду на стол перед едой. Конечно, от того момента, как начинали накрывать, до того, как тарелки оказывались на столе, их убавлялось: мы просто вырывали друг у друга, каждый хотел нести их, расставлять — рвались работать. Поскольку потери разбитыми тарелками были значительны, решили ввести дежурства. Были у нас всякие щеточки для чистки и мытья полов, мы как могли старались убираться. Баловства там никакого не было, и самое главное, за что нужно было бороться — за право работать. Это было почетно — что тебе доверили работу. Конечно, весьма посильную: накрыть стол, пол подмести, стульчики расставить.
Отучали нас капризничать: накрыто, все по команде сели, а время вышло — всем встать, кто не доел — тарелку все равно забирают и уносят. После этого мы стали есть гораздо быстрее, а не капризничать: иначе унесут, останешься голодным по своей вине. И если раньше кому-то какое-то кушанье не нравилось, то тут вдруг оказалось, что все любят все и с аппетитом едят. А пища была самая простая.
Дети и прибывали, и убывали. Но ротация была небольшая: например, родители по службе уезжали далеко и увозили с собой детей. Или кто-то приезжал на работу в Москву. Ну а поскольку у беспризорников не было родителей, то они там находились постоянно и, как завсегдатаи, принимали вновь прибывающих. Это все дружно делали. Например, когда умер Михаил Фрунзе, а вскоре и его жена, то Тимур и Таня пришли в наш детский дом. Когда они должны были прибыть к нам, нам сказали, что придут Танечка и Тимочка. А когда они пришли, мы никак не могли понять, кто же Танечка, а кто Тимочка. Потом сказали: побольше — Танечка, поменьше — Тимочка. И Танечка ходит в платьишке, а Тимочка — в штанишках.
За городом у детдома была дача, при ней небольшой огородик, где мы тоже ковырялись. После смерти отца матери дали дачу в деревне Дунино. Там наши родственники раз отдыхали недолго, а потом мама эту дачу передала детдому. И летом мы, детдомовцы, там жили. Железная дорога была в пяти километрах, а так как нужно было с собой везти складные кровати, то нас везли на грузовой машине, куда помещали имущество, на вещи усаживались все ребятишки. Устраивали так, чтобы никто не выпал, велели присматривать друг за другом, так и ездили.
Надежда Сергеевна и мама были содиректорами: они организовывали работу в детдоме, на них лежала вся ответственность. И если Надежда Сергеевна уезжала куда-то со Сталиным, то писала маме письма и телеграммы. Их много сохранилось. Например, она с юга писала: Лиза, здесь груши стоят столько, виноград — столько, это мы можем себе позволить, а вот это — не можем, сообщала, что на базаре лучше покупать, а что в других местах, чтобы подешевле.