* * *
Сегодня у родителей распахнула окно, которое выходит во двор-колодец, чтобы повесить постиранное детское белье. Погода замечательная, первые по-настоящему теплые дни. Мы уже ходим все в летнем. Солнышко светит даже в колодце! Замечаю некоторое «потепление» подоконника и обстановки вокруг. Как если бы этот подоконник вмиг унес меня в начало прошлого лета, нашего первого лета в эмиграции, заставил окунуться в ту атмосферу жизни, вспомнить тот год. Что это?
Этот отдаленный звон ощущения, что подоконник знакомый и родной, мгновенная ассоциация с прошлой поздней весной и началом лета. Вид подоконника мгновенно вернул мою память в прошлое лето, которое было как-то связано с этим подоконником. Год назад, при других обстоятельствах, я так же склонялась над этим причудливым американской формы подоконником. Все прошлое пронизано любовью, плотные узы держат меня, мое сердце и мое прошлое… Так, так… я, кажется, начинаю понимать. Неужели это так?! Неужели же то тепло, то ощущение «живой» жизни, оставленное на родине, это всего лишь накопленные за жизнь ассоциации, связанные с местами, где ты прожил много лет?! Пассивная память или то, что мы просто называем привычкой?
Так вот откуда шло то ощущение целого мира в каждой травинке!
Моисей рассказывал, что если в одном и том же месте, на этом кресле например, человеку постоянно давать конфету, делать это регулярно раз десять, то на одиннадцатый раз уже только при виде этого кресла у человека возникнут приятные ассоциации, связанные с приемом конфеты. У собак Павлова один звук колокольчика вызывал выделение желудочного сока.
Человек рождается на земле: его первые шаги, его первые ощущения, переживания, словом, весь – месяц за месяцем, год за годом – накопленный опыт его прожитой жизни ассоциируется с обстановкой, в которой это все происходило. И затем неразрывно с этой обстановкой связан.
Как, оказывается, важна и сильна эта ассоциативная память!
Весь опыт моей прожитой жизни как бы воплотился в тех травах, в тех улицах, в элементарных предметах окружавшей меня жизни. Отсюда, вероятно, и идет ощущение, что «наш» асфальт теплый и родной, а американский – холодный и синтетический. Наш асфальт теплый, потому что хранит в себе тонну ассоциаций, связанных с моей прошлой жизнью, а этот холодный, потому что он просто-напросто асфальт, с ним у меня ничего не связано.
Миллионы предметов и деталей окружавшей меня среды, постоянно «накапливая опыт» моей прожитой жизни при помощи ассоциативной памяти, стали, как оказалось, неотъемлемой частью меня, еще одним жизненно важным органом, о котором нигде не написано, но при поражении которого человек хоть и не умирает, но получает серьезную травму, калечащую его восприятие жизни.