Смешно и грустно. Ведь Андерсен написал эту сказку не по-русски, я это знаю. А порыв такой: взять «настоящий» вариант, на русском языке.
Представьте себе, вас угощают вашим любимым фруктом: вы надкусываете, вы чувствуете на языке его тяжесть и объем во рту, вы знаете, что это ваш любимый фрукт, но язык ваш, словно натерт новокаином. Что-то мешает… Вы не чувствуете вкуса…
Что это?
Еле удерживаюсь, чтобы не встать за русской книгой.
«Я читаю это не для удовольствия», – напоминаю я себе.
Продолжаю сидеть с английской книгой, в буквальном смысле слова мучаясь от навязчивого желания взять естественный (русский) вариант и свободно нырнуть в него.
Не выдержала.
Все-таки не выдержала!
О Господи! Какая райская свобода!
Какая яркость красок! Какое удивительное чувство естественности, легкости, раздолья, когда ничего нигде не жмет, ничего не мучает, когда ты можешь с легкостью забыть, что ты вообще читаешь, а просто-напросто переселиться в тот мир и жить в нем.
Неужели я навсегда останусь на костылях? Неужели английский и впрямь нереальная задача?!
* * *
Свежий номер русской газеты. С «Русской жизнью» у меня все так же, как с холодильником. Меня тошнит от нее, а я опять к ней. А что делать?.. Невозможно сидеть все время в изоляции!
В занятой салон требуется маникюрша, выполняющая все виды работ с ногтями…
Требуется опытный слесарь, владеющий сваркой, для работы в реставрационной мастерской.
Срочно требуется женщина к девочке-инвалиду…
В салон-ателье по пошиву вечерних и свадебных платьев требуются профессиональные швеи…
И вдруг! Объявление:
Требуется молодая актриса, 20–25 лет, говорящая по-русски, для съемок в фильме. Образование и опыт работы не обязательны.
Если бы у меня был волшебный ковер-самолет, то и тогда я не примчалась бы на интервью быстрее, чем примчалась сейчас. Ребенок – не помеха, ребенка в зубы – и к маме! Сонливость – как рукой сняло, вмиг! Примчалась, искрясь, вдруг забурлившей энергией и надеждой: неужели, неужели случай представится и я вырулю?!!!
Обычный жилой дом. Как только я вошла, меня поразило количество пар обуви, выстроенных у входа: все мужские туфли, примерно шестнадцать тысяч пар, а может, и больше. Дверь открыл седой бородатый мужчина в кожаной куртке и с большими перстнями на пальцах. «Дон Жуан, – подумала я. – Зачем нормальному мужчине столько пар туфель?» Он говорил по-русски (что, впрочем, еще по телефону я узнала), он приехал в Америку из Киева.
Звали его Рудольф. Фильм он снимал для какой-то американской компании. Посреди зала стояла камера, которая почему-то мне показалась обычной домашней камерой. Не было ни съемочной группы, ни осветителей, ни даже оператора. Он один, и я одна. На минутку мне стало страшно: опять я угодила в ловушку. Хоть бы ассистентка какая-то была или секретарша. Наверно, это он все сочиняет, что фильм снимает. Однако седоволосый пока вел себя вполне прилично.