– Как тебя зовут, лапонька? – пробасил он, закурив сигарету. – Хочешь? – предложил мне закурить.
Я рассказала о себе в общих чертах.
– Покрутись, лапонька, перед камерой. – Он уселся поудобней в кресле и запрокинул ногу на ногу.
Я последовала его просьбе.
– Смелей, смелей!
– Как-то неловко просто крутиться. Может, мне отрывок прочитать?
– Отрывок? Ну прочитай.
Я стала читать отрывок из поэмы Есенина «Черный человек». Очень волновалась. Все-таки я неопытная актриса. С другой стороны, пусть этот еще радуется, если я в его фильме снимусь, он, кажется, еще больше дилетант, чем я. Хотя, кто его знает: вид обманчив.
– Лапонька, достаточно. Раздевайся теперь.
– Что?
– Раздевайся, раздевайся! Никто тебя тут есть не собирается. В фильме есть сексуальные сцены, я должен видеть, как ты выглядишь на экране обнаженной.
Постояв с минуту и помешкав, я подошла к дивану и принялась надевать куртку.
– Что это ты? Куда ты собралась?
– Я ухожу, Рудольф. До свиданья.
– Ты не хочешь сниматься в кино?
– «Снимайте» другую дуру!
* * *
Не успела я приехать домой, Рудольф позвонил мне и выразил крайнее недоумение, почему же это я уехала.
– Что это у тебя столько гонора? Думаешь, нет получше тебя? Красивей тебя? Роль ты, лапонька, потеряла, по совершенной глупости.
– Рудольф, вы позвонили, чтобы мне об этом сказать?
– Нет, ну если хочешь, мы можем остаться друзьями… Могу тебя пригласить в кафе, а лапонька?
«Дедушка, ты на себя в зеркало, когда смотрел в последний раз?» – подумала я про себя, а вслух вежливо ответила, что не люблю кофе.
– Не любишь кофе? Так я тебе винца, а?
– Нет, Рудольф, спасибо. Я не могу.
– А чего ты так боишься! Ты же у меня в доме была, со мной, один на один! Я тебя тронул?
– Нет.
– Так чего ты боишься?
– Я не боюсь. Я просто не хочу ехать с вами куда-то, потому что мы с вами не пара.
– Не пара! Вот бесят меня эти молодые девки! Это пока тебе двадцать лет, ты так носом вертишь, а подожди, вот пройдет лет так пяток, посмотрим, какая ты сразу сговорчивая станешь… Посмотрим на тебя, когда тебе будет тридцать! Ты сама меня умолять начнешь…
– Ах, когда мне будет три-и-дцать!.. Когда мне будет тридцать, можете меня закопать.
С большим трудом мне удалось отвязаться от назойливого Рудольфа. Не успела я повесить трубку и вздохнуть с облегчением, как снова зазвонил телефон. Я удивилась. Замирая, снова сняла трубку: кто бы это мог быть?
А это опять звонил Рудольф. Кто же мог еще мне позвонить? Почему я все время кого-то жду? Кого я жду???
– Послушай, лапонька, приезжай ко мне, я тебе двадцать долларов дам. А? Что, от тебя кусок отпадет, а? Я клянусь, об этом никто не узнает! А ты себе платье красивое купишь.