Я окаменела.
Хотя я и сгорала от нетерпения попробовать все то запрещенное, что может происходить между мужчиной и женщиной, это животное, с искаженным лицом паралитично трясущее передо мной свой тухлый гриб, ничего, кроме брезгливого отвращения, во мне не вызывало. Я сделала невольный шаг назад. Он, тяжело дыша и все повторяя: «Ай вонт ю, беби», – двинулся на меня еще агрессивнее. Я почувствовала, что попала в ловушку. Тогда я тронула его за плечо и шепотом проговорила:
– Клоуз йор айз, беби! Ай вонт то гив ю сюрпрайз.
– Сюрпра-а-йз?!! – обрадовалось животное, и изо рта у него потекли слюни, а обрубок стал еще более склизким.
– Закрой глаза, сосчитай до трех… и тогда… Тогда-а-а…
Я пыталась сообразить, сколько секунд или шагов отделяет меня от двери, пока он стоял с закрытыми глазами. И так же резко, как он, прежде чем он успел сказать «а», рванула к выходу. Он запутался в собственных штанах, не успел схватить меня.
После этого случая я стала поосторожнее. Познакомилась с молодым человеком, а он, оказывается, поляк. Что-то мне американцы не попадаются. Поляк, так поляк. Поляк – не проблема, я для всех открыта. Главное, что за личность. Однако больше в гости я не ходок. Зашли в кафе, заказали коку, и так просто, как ни в чем не бывало, он опустил свою элегантную руку на мое колено. Через 15 минут после того, как он меня впервые в жизни увидел! Только что сидел передо мной такой обаятельный длинноволосый парень, вмиг превратился в скелет трупа. Как на плакате: «Осторожно: опасно!» – череп и две кости крест-накрест.
* * *
Дядя Стасик как-то говорил, что здесь есть газета для русскоязычных эмигрантов: «Русская жизнь». Однажды он купил и принес ее нам. Сколько объявлений было в этой газете! Даже, представьте себе, такое: «Очень одинокий молодой человек познакомится с девушкой». Я таких объявлений в жизни не видела ни в Нальчике, ни в Москве. А в Москве я бывала много раз, там живет моя сестра Маша. Она мне двоюродная, но мы как родные. Несколько лет назад она вышла замуж за москвича и уехала в столицу.
А что? Почему бы не ответить ему? Я тоже очень одинока. По газете, пожалуй, лучше знакомиться, а то на улице мне только больные попадаются.
По телефону мой новый знакомый звучал вполне прилично. Мы встретились. Он был ростом чуть более метра. Карлик – не карлик. Горбун, может быть. Я не знаю, как такие больные называются. Он поздоровался со мной, улыбнулся, и мне открылся ряд металлических вставных зубов. Я, конечно, виду не подала, но обалдела. Гуляла с ним четыре часа, чтоб его не обидеть. Тем более, что на мой вопрос: «Почему ты уехал из Союза?» он ответил так: