В блокадном Ленинграде, во время голода, по рассказам очевидцев, в городе не осталось ни одной крысы или кошки. Их всех съели. Люди ели даже мертвых людей. Меня всегда передергивало от отвращения, и мысленно я уверенно говорила себе: «Как можно… Как можно так опускаться!» Сейчас я невольно вспоминаю эти истории и уже задумываюсь: а как бы я поступила, если бы оказалась на их месте? Легко презрительно фыркать, когда суровый голод не касается тебя. Когда ты не знаешь, что это такое…
Обратилась к свахе.
Если бы мне сказал кто-нибудь, что я когда-нибудь дойду до такого, я бы ни за что не поверила. Позвонила. А что делать? Сваха тут же сказала, что, прежде чем она начнет со мной работать, я должна привезти ей двести долларов и свою фотокарточку. Это депозит, то есть задаток. Если позже состоится брак, между мной и тем, с кем она меня познакомит, то каждый из нас – я и он – ей должны будем доплатить еще по тысяче долларов. Согласна. И на такое унижение согласна. На все согласна, только бы найти его. А можно без карточки?..
– Как же ж без карточки! Кого ж я им показывать буду? Если хочешь парня, вези и карточку.
Получив деньги, Людмила, так звали сваху, уверила меня, что найти парня для такой симпатичной восемнадцатилетней девочки, как я, не составит никакого труда.
– Однако, – добавила она, – то, что ты оплатила, это обычный сервис, то есть за обычные знакомства. Если хочешь, у меня есть «сервис-экспресс», но это будет стоить экстра.
– То есть как? – не поняла я.
– Ну обычный сервис – это примерно по одному знакомству в месяц. А экспресс-сервис – десять женихов тебе сразу! Вот сейчас платишь – и сразу десять женихов тебе на выбор выложу.
– Сразу?
Я привезла Людмиле еще двести долларов.
* * *
Картотека свахи.
Садится, перебирает. Наконец достает одну карточку.
– Есть у меня тут Миша из Нью-Джерси, двадцать пять лет, хороший мальчик. Красавец…
Набирает номер.
– Алле-е! Алее-е, Миша? Миша, у меня тут для тебя есть женщина. Она здесь сидит, на поговори! Что? Ты женился? А-а… Ну будь здоров.
Дальше перебирает. Одну, другую, третью… Этот тебе не подойдет, этому пятьдесят лет… этот тоже уже пожилой…
Я смотрю на Людмилу, уже добрый час перебирающую карточки, и удивляюсь, почему нельзя разложить все карточки по категориям: от 20 до 25 лет в одну пачку, от 25 до 30 лет в другую пачку… Зачем нужно держать все пачки вперемешку и потом по сорок лет искать каждого двадцатилетнего? Я уже не говорю о том, что всех двадцатилетних тоже нужно разбить на категории: в одну пачку всех технарей, в другую всех творческих людей, в третью – всех, кто без образования, ну и т. д.