Так твердо в роль свою вошла!
Как утеснительного сана
Приемы скоро приняла!
Наступит день, Алик, мы с тобой еще пересечемся по жизни.
Ничегошеньки я не проиграла, просто у меня в распоряжении был слишком короткий срок. А неотразимой женщиной, против которой любой, даже самый стойкий мужчина, не сможет устоять, я все-таки стану. Иначе – грош мне цена.
Вот тогда-то, Алик, мы с тобой еще поговорим…
* * *
Посреди ночи я проснулась от боли. Рядом с моей постелью горела ночная лампа и, открыв глаза, я увидела сидящую рядом, на постели маленького Сашеньки, маму.
– Что доченька? Дать тебе попить? Может, тебе чайку приготовить сладенького?
– Сколько времени? Почему ты не спишь? – говорю я маме.
– Я не могу спать… – говорит мама, и лицо ее тут же начинает кривиться. – Как я могу спать, когда с тобой такое… – она начинает плакать.
– Кончай плакать, мне уже лучше. Оттого что ты не спишь, что-то изменится? – говорю я маме. – Ты же знаешь, что никаких болезней у меня нет. Я здорова. У меня просто депрессия… помнишь, как тогда, еще в Нальчике? Тогда прошло, и сейчас пройдет. Сейчас, считай, что уже прошло. Завтра я поеду домой.
– Депрессия! – передразнивает мама. – У всех людей дети, как дети, на них смотришь, душа радуется. А у нас тут одни депрессии. Ну тебя хоть уже не колотит от холода, доченька?
– Нет, не колотит.
– Ты нас так перепугала за эти дни. Я тебя двумя одеялами и пледом укрывала, а тебя трясет и трясет.
– Это эмоциональное. Мне уже лучше.
Проснулся маленький Сашенька, такой довольный, что я все еще здесь. Его переложили в бабушкину кровать. Ему уже скоро четыре годика, и за последние полтора-два года он впервые меня так долго видит рядом с собой. Я здесь уже почти целую неделю. Он уселся на своей постельке, смотрит на меня и весь сияет. Я вижу, что он очень счастлив, что меня так долго видит. У меня снова щемит сердце от невыносимой боли…
– А ты песни со мной будешь петь? – спрашивает он.
Я приучила его петь со мной русские песни. Всякий раз, когда прихожу к нему, мы садимся с ним на кроватку, заворачиваемся в плед вместе и начинаем петь. Он уже знает кучу русских стихов: про доктора Айболита, про Муху-Цокотуху, русские сказки, про колобка, про курочку Рябу, русские песни – Кукина, Клячкина, Окуджаву. Для меня важно, причем очень важно, чтобы он все это знал.
– Потом, маленький! – говорю я ему, – Сейчас ночь, все спят.
– А-а-а-!!! Сейчас давай! Ну, пожалуйста, хочу сейча-ас! – хнычет Сашка.
– Ты всех перебудишь! Кончай реветь! – говорит мама.
Но Саша хнычет до тех пор, пока не прибегает из другой комнаты Танька в ночной рубашке.