Неделю ходила вокруг таких киосков, как кот вокруг банки со сметаной, наконец, как ни в чем не бывало подошла, взяла журнал, заплатила и ушла. Сердце билось так сильно, как будто я украла журнал.
Вы думаете там было что-нибудь о поцелуях? Там даже о сексе нормальном ничего не было: все какие-то групповые оргии, секс с животными, мастурбирующие женщины… Чушь какая-то. Так я и осталась неграмотной и дикой, совершенно не представляя, как вести себя, когда Леня меня обнимал. Страх сделать что-нибудь не так, сковывал меня настолько, что превращал наши поцелуи в возню, похожую на борьбу, полную неловкости и дискомфорта.
Десятого марта Леньке исполнился двадцать один год. Он заказал столик в русском ресторане и уговорил родителей отпустить меня до утра.
– Я доверяю тебе свою внучку, – сказал дедушка.
– Я обещаю вам, ни один волос не упадет с ее головы.
* * *
Когда мы вышли из ресторана, было около четырех часов утра. Еще не рассвело, но в воздухе уже ощущалось приближение утра.
– Зайдем ко мне, мои на несколько дней уехали, у нас есть еще время до утра, – предложил Леня.
Я бывала у Лени дома не один раз, часто, когда его предков не было дома. Леня, надо отдать ему должное, всегда вел себя достойно. Мы пошли к нему.
– Ты не думай, что я пьян и забыл, что я обещал твоему дедушке! – сказал Леня, обдавая меня запахом водки. – Мое предложение абсолютно чистое, без всяких там подвохов. Я обещаю, что не трону тебя.
– Я тебе верю, – сказала я, глядя в его твердые, серьезные глаза.
Каким-то образом я знала, он не обманывает.
– Я хочу, чтобы мы просто разделись голенькие и легли, – огорошил он меня, когда мы пришли к нему. – Мы просто понежимся или, хочешь, поспим. У нас всего несколько часов. А?
– Нет, это исключено, – сказала я.
– Почему? Ты мне не веришь? – обиделся он.
– Не в этом дело, я верю, что ты меня не тронешь, но «просто раздеться», это же так много… я просто еще не готова…
Лицо Лени из озадаченного вдруг стало насмешливо-презрительным.
– А, я забыл, ты же из Нальчика…
Так естественно-искренне он махнул рукой на меня «из Нальчика», что как ни тяжело было мне преодолеть уйму барьеров, чтобы в первый раз раздеться перед парнем, я, легко и просто поскидывала с себя всю одежду и легла в постель. Щеки мои пылали и меня знобило от волнения. Но я преодолела. Теперь он мог убедиться, что хоть физически я и была из Нальчика, психологически – как прогрессивная московская девушка.
Леня тоже разделся и лег со мной. Я не могла успокоить дрожь в теле.
Леня сдержал свое слово: он не просто не тронул меня, но даже не сделал попытки. Он поцеловал меня несколько минут и сказал, улыбаясь: