– В общих чертах.
– Черт, – я прикрыл глаза. – Вот черт… Я с самого начала мог прийти к вам. Половину всего вы уже знали. Знали все это время.
– Мы знали только о хищениях. Господин Туманов предоставил нам часть информации. А потом все вышло из-под контроля.
– Вы знали, что за всем стоит Пинженин?
– Подозревали. У нас, конечно, полномочий чуть побольше, чем у полиции, но просто так, без доказательств, хватать людей мы тоже не можем.
– Неужели вы не могли… Не знаю, наружка, прослушка?
Брагин скривился.
– Давайте, вы не будете учить папу любить маму. Прослушка была. Но Пинженин тоже не конченый идиот. Ни по одному из его телефонов за все это время не было ни единого подозрительного разговора. Расчет у нас был, на самом деле, только на вас. Мы прослушивали телефон Фомина…
– Кого?
– Николай Фомин. Фома. Водитель.
– А, ну да. И что?
– …В ходе прослушки всплыл любопытный разговор со скупщиком золота около «Таун Плазы». После этого мы скупщика задержали, и уже тогда в общих чертах представляли примерную картину, что произошло. Мы знали, что вы ищете то же, что и мы. Если бы у нас была возможность выйти на вас, мы бы так и сделали. Но вы скрывались.
– Меня хотели посадить за то, чего я не делал, – ворчливо напомнил я.
– Успокойтесь. Все позади. Вам, кстати, привет от майора Колесова. Вы в курсе, это ведь он спас вас.
Я недоверчиво скосил глаза на подполковника.
– Вы серьезно? Это… наверное, это хорошо. А сам он где? С ним все в порядке?
– Колесов жив, если вы об этом. Но у него сейчас, хм, небольшие трудности по службе.
– Какие трудности?
– Он убил двух человек. Грача и Пинженина. Последний – не последний человек в городе. Вы же сами работали в органах и знаете, как это бывает.
Для меня это было откровением. Я понятия не имел, что происходило на проклятом кирпичном заводе после того, как я отключился. А там, оказывается, разыгрывалась самая настоящая бойня.
– Колесову конец, да? – спросил я. – Его закроют к чертям собачьим?
– Не думайте об этом. Вы живы, и это главное. А теперь, Сергей, давайте к делу. Я здесь для того, чтобы снять у вас показания. Расскажите мне вашу версию развития событий. С самого начала. И, если можно, поподробнее. Время у нас есть.
С этими словами Брагин водрузил мне на грудь крохотный цифровой диктофон.
Мы разговаривали долго. Я рассказал все, как было, от начала до конца. На это ушло часа два времени и все силы, которые у меня были. Под конец, когда мой язык уже стал заплетаться, Брагин сжалился надо мной, сухо попрощался и исчез.
За последующие два дня я восстановился как следует и мог спокойно передвигаться по отделению. На пятый день моего пребывания в больнице врач во время обхода сообщил, что сегодня меня выписывают. Я могу отправляться домой – правда, при условии, что трижды в неделю я буду ходить на перевязку в процедурный кабинет.